мертвый апрелем, небом придавленный
я был ею застрелен недавно
а мне небо плакало: "береги её, береги"
она ведь такая сладкая
но никто не сказал, что она же моя погибель
она ведь такая нежная, тягучая, словно мёд
но ресницами снежными не прикрыть в глазах её лёд
сумасшедший, осатаневший, тянулся к её рукам
как псина голодная, оледеневшая, ждёт хоть кости куска
так волка на цЕпи притягивает луна
я как слЕпец, живущий только во снах
мне говорили: спаси ты её от дракона
они ж хотят, чтобы их любили
но она была вне закона и без царя в башке
в ней бушевали бури, демоны пели внутри:
"или любить меня будешь, или умри"
и, смеясь, наводила на голову мне мушкет
сатанинская, демона дочь, как из булгакова ведьма
то гнала меня прочь, то обещала повесить, если уйду
с ней небеса мне казались адом, с ней я любил даже и серы дух
вкус губ её шоколада не отдам ни за золота и серебра
мне не нужно такого добра
лишь бы любила меня моя сатана
пусть и кусала бы, вешала на петле
только не оставила бы в этой мгле
пусть я с ней весь
выпотрошенный наружу с костями мешок
о боги сколько в ней спеси!
с нею в арктику стынет весь кровосток
пусть я с нею исколот, истыкан, подушка для игл
я ей хоть палец, хоть бошку под молот
живой матерьял для опытов франкештейна, игр
она сломала меня и сшила обратно
и всего-то ей было мало
даже боли моей тысячекратной
я любил её лучше, вернее ромео
звезды крал ей с небес
но она меня как лихорадка ела
ненасытна, как бес
любил её так, что глотал безропотно горсти мук
наивный дурак - разве можно заставить кормиться чудовище с рук?
я любил, как бога любит священник
иногда хотел придушить пустыми руками
но надел на себя ошейник,
и она сожрала меня с потрохами.