Зима недолго, только до весны
три месяца снегов и дней коротких.
И лица наших мёртвых так ясны -
в будёновках ещё, в косоворотках
на фото, пожелтевших по краям.
Для них зима всегда послевоенна.
Неужто было так... Неужто впрямь
вскрывается морозом эта вена,
и память вытекает день за днём,
а ночи всё длиннее и длиннее.
Ну что ж, перезимуем, отдохнём,
зима пришла, пора мириться с нею.
С привычной скоротечностью её,
с её постновогодним раскардашем.
О наших не вернувшихся враньё
опять расскажут нам, не пострадавшим
на той войне, не гнившим в лагерях
за слово, не одобренное свыше.
Почти зима. начало декабря.
И небо. И закатная кровища.
Посмертно-треугольная тоска,
угластая звезда на обелиске...
Короткая зима. И с высока
нас видят столько умерших и близких.
А мы их - нет. Застолья и гульба,
шампанское, икорка, спичи, тосты.
Но выйдешь покурить - коснётся лба
летящий с неба снег, холодный, острый,
как будто штык. Иного не дано.
Из всех невыносимых послезимий
всегда запоминается одно.
Одно из всех. Других невыносимей.