Кот и погода
1
В промозглой осени просторы,
Над лесом виснет пелена
Надвижной омертвелой хворью,
Тенями мира давят горы,
Безветрие и тишина
До острой боли в перепонках.
Округа дремлет вязким сном,
Черт восседает на закорках
И плавно двигает хвостом,
Как кот сидящий за окном,
Глазеющий своим понятьем
По усмотренью своему:
Всепроникающим заклятьем,
Доставшейся от древней страсти
Известной только лишь ему.
Вокруг растрёпанные люди
Спешат привычно день за днём,
Спешат, кто к богу, кто к иуде,
А кот картиной за окном…
И тайна сумрака при нём.
Как лаконично выраженье
И сколько образов сплелось
Вдруг, в моментальном излученье
Пришедшей мысли. Изумленье!
Сегодня, впрочем, обошлось.
Но смотрит, дьявол, не мигая
Сквозь мозг, как будто призрак я,
Быть может сзади птичья стая
Он ведь охотник… нет стена,
Лишь в складках мхом уязвлена.
2
Я перепутал, что-то видно:
Кот из фаянса – не живой;
За умозрения обидно,
Я обманулся очевидно
Своею въедливостью злой.
Фигурка вяло шевельнулась,
Кот ухом левым чуть повёл,
И вновь картина обернулась
Спокойствием. Я был осёл,
И кот уж верно также счёл.
Я стал ему не интересен,
Нервозной скукой он смотрел
Учтивость отдавая пьесе,
И мир земной ему был тесен
Кот нарочито присмирел…
Но в этой неподвижной тени
Наперсника всех чердаков
Угадывалось нетерпенье,
Досада пыльных сквозняков
Внутри застывших пар желтков.
А кот всё также оловянно
Смотрел сквозь стену и стекло,
Но фокусировал спонтанно,
И также скупо, филигранно
Колючки стрелочек зрачков
На измененье скучной сцены,
Где я стоически страдал
Кошачьей жаждя перемены:
Глазами «принца» разрывал,
И мысленно ему внушал
3
- Я человек, ты из кошачьих,
Всего лишь симпатичный кот,
Да, соглашусь, из настоящих,
Из тех лукавых и изящных
- Предвестник скорых непогод;
Служитель культа фараонов,
Шумеров закадычный друг,
И символ лондонских масонов…
Не более мой черный друг
- Чтоб скрасить публике досуг.
Кот будто мысли мои понял:
Сощурил желтые глаза,
Зевнул намеренно фасоня,
Хвостом забил о подоконник;
Хвост извивался как гюрза
Прихваченная мертвой хваткой.
Кот вновь таинственно взглянул
- Всё той же древнею загадкой,
Как будто двери распахнул,
И даже тайну ту сглотнул,
Застыл… но в сцене неувязки:
Спектакль провален, плох артист,
И как сказал бы Станиславский
- Не верю я в кошачьи сказки,
В заглавной роли лишь – статист.
Червлёность шерсти посерела,
Атлас потух; мой визави
Пытался, впрочем, неумело
Изобразить былой извив,
Но фрукт был пресен и червив.
4
Мне стало грустно; вся надменность
В комочек сжалась, вот те раз:
О где ж, былая сокровенность,
Таинственность; обыкновенность
Закончит видно мой рассказ…
И в этот миг, когда с картиной
Всё ясно – нужно лишь вставать,
Свой интерес, с прокисшей миной,
Уже не хочется скрывать,
И на хвостатого плевать.
А с губ слететь уже готово,
Презрительно и грубо – Брысь;
На полу вдохе рвется слово
Нетерпеливо и перцово;
Не отозвать, хоть разорвись…
В тот самый миг, когда уткнулось
Воображенье в смех тщеты,
Внезапно штора распахнулась
И женщина - чужой мечты,
Невероятной красоты
В молчанье стёкол появилась;
Взяла разбитого кота,
К груди прижала, распрямилась…
Не улыбалась, не сердилась;
Смотрела кошкой свысока.
Атлас волос её сливался
С питомцем, красный лак ногтей
Воздушно в шерсть его впивался,
И взгляд пронзенностью ночей,
Жёг лиру чуткости моей.
5
Тогда молод я был бездарно,
Беспечно дерзок, что скрывать:
Воспринимал мир фамильярно,
С воззрений нынешних – вульгарно,
Но мне приятно вспоминать
То время жажды непреклонной,
Зудящих мыслей сладкий зов
Энергией неугомонной,
И твёрдость веры без основ
В доступность всех земных призов.
Бескрайней жизни ощущенье,
Когда надеждам впереди
Есть время взять на попеченье
Успеха дивное цветенье
По ходу лёгкого пути;
Когда заботы беззаботны,
Обиды скоры и сильны,
Но вместе с тем и мимолетны,
Забывчивы, освещены
Грядущим миром новизны.
Всё впереди, там - за горами,
За синим небом, за мечтой
Мерцающей в ночи огнями,
За будоражащими снами,
За чувством радости простой,
За вспышкой юности тревожной
Не знающей ещё своей
Цены в распутице дорожной…
И не сводящей пыль идей
В итог расчёта прошлых дней.
6
Бывает так, что миг кричащий,
В расчёт, грядущий не берём:
Считая, что он проходящий,
Ненужный, даже завалящий;
Оглянем вскользь и прочь пойдём.
Пойдём забыв, быть может сразу,
Иль по прошествии трёх дней;
Забудем сказанную фразу,
Из тысяч прочих ахиней
Мелькнувших табуном коней,
И убежавших без привета.
Но вот проносятся года
И жизнь как сон, и вдруг комета
Из забытья разрядом света
Срывает памяти врата…
Она взглянула без вниманья,
И также сквозь… как на предмет
Лишённый сути пониманья;
Как на просроченный билет,
Иль надоевший силуэт.
Задумалась, приподнимая
Глубокой красоты лицо,
Точёность шеи обнажая…
(И с тем всецело поражая,
Как всех мечтательных юнцов);
Но без намёка на кокетство,
Я это от чего-то знал:
С тоской блаженной малолетства
Рассудком грешным понимал,
Что для неё был слишком мал.
7
Я не застыл, и не смутился,
Нет, я тогда, уже играл:
Я выжидая затаился;
Кивнул ей, будто извинился,
Эмоции не проявлял;
Подумал, правда – Что-то нужно
На ноте «фа» изобразить
Чтоб соответствовать наружно;
Свой интерес не проявить,
И школяром пред ней не быть.
Но я не смог; её ланиты
В прелестных ямочках, глаза
Ночными россами отлиты
- Любви бездонной чароиты,
Влекли, как гром влечет гроза…
Зашлось ретивое сердечко,
И что-то ёкнуло ещё,
Ах, да, конечно же колечко
По блюдечку… я восхищён,
И в сети бьюсь уже лещом.
Превыше сил… ещё быть может
Судьба не даст совсем пропасть;
Рассудок миг не превозможет;
О! кто же, кто же мне поможет,
Главу к любви не сунуть в пасть.
Нет, я не в силах, я не внемлю…
В мечты кидаюсь с головой,
Покинув всю земную землю,
Наяда – светлый образ твой,
Будь вечно, безраздельно мой.
8
Я на секундочку представил
Ту воздыхательность стихов,
Какую нам поэт оставил,
Пером чувствительным восславя
Потёмки сумрачных веков…
Петрарка и его Лаура
- Да будет память их светла…
Моя же чуткая натура
Рожком призывным не звала;
Порыв с ехидством стерегла.
Я над собою посмеялся
Губами вздрогнув, и вздохнул,
Но восхищенью всё ж отдался:
И как-то внутренне замялся,
Как будто за угол свернул,
Сойдя с проторенной дороги,
Но путь продолжив окружной
Знал наперёд – смешны тревоги,
Всё сложится само собой;
Клубок укажет путь домой.
Меж тем внезапно изменилась
Немая сцена, на меня
Она взглянув развеселилась;
Моя ж каморка осветилась
Лучом напутственного дня…
Я миловидно поклонился,
Направив палец на кота
И погрозил… тот пробудился,
Как бы случайно; темнота
Встряхнула кончиком хвоста,
9
И морду сгрибила ехидно;
Сквозь недвусмысленный прищур,
Косилась на меня бесстыдно
Понять давая очевидно,
Кто здесь кудесник увертюр
Таинственности несравненной.
Питомец вожделенных рук
Со всею сальностью неверной,
С подобострастьем алчных слуг
Как может быть косился Брут…
Вдруг театрально извернулся
И мордой наглою своей
В ключицу женщины уткнулся,
Слащаво даже улыбнулся;
Тереться стал, соча елей,
Средь пурпура ногтей Наяды,
Мурлыча галечной волной
Душевность лживой серенады;
Он терся нежно, как больной,
Кичась постигшей слабиной.
Рука откликнулась, вальяжно
Накрыв и морду, и усы,
Но он просунулся продажно,
Взглянул рассеянно и влажно:
Так как на прайд свой смотрят львы,
С неоспоримым превосходством
Когда соперник изгнан вон,
Иль по инстинктам первородства
Растерзан насмерть, если он
Отстаивал свой пантеон.
10
Кот на до мною издевался:
То тельце распрямлял в струну
Потягиваясь, то сгибался
В полукольцо, и упивался;
Волос потрагивал копну
Хозяйки робко и степенно,
Подушечками чутких лап,
Как парикмахер в миг последний,
Пред тем как предъявить наряд
- Оформленной причёски лад
Знакомому сто лет клиенту.
Ленивой позой говоря
Зарвавшемуся оппоненту
- Ты не решил задачку эту,
Со мною ты тягался зря…
Повисла в воздухе заминка;
Кот потянулся и зевнул,
С тем окончанье поединка
Определил, и отвернул
Горбатый нос, затем боднул
Ключицу женщины ушами
Как новоявленный козёл.
Взглянул, так, словно жемчугами
Мир одарил, моргнув желтками
Смолистых глаз, и снизошёл…
Как слизень стёк на подоконник
Не глянув за предел окна,
Где визави, теперь поклонник
Стоял разбросанно глядя
На пару из чужого сна.
11
Кот прихватив с собой победу
Шмыгнул под занавес окна,
Как все коты творя измену
Опустошил тем спич и сцену;
Прелестница теперь одна…
Я ёрничаю, вспоминая…
Тогда же полуоборот,
Хлопки от крыльев – птичья стая
Стремглав под аркой без ворот
Взлетает в тусклый небосвод,
Где серость вязко принимая,
Замешивая как в муке
Их вскоре в теле растворяет;
Округа томность изливает,
И липко холодит в руке.
Я уходил, не оглянувшись:
Предвосхитив движенья миг
Пред тем как занавес встряхнувшись
Задёрнется, и милый вид
Из вязи штор лишь будет свит.
Мне, жуть, хотелось оглянуться;
В окно взглянуть – вот и всего.
Разок в тот омут окунуться,
Уснуть, а может быть проснуться
От наважденья своего.
Но, вдруг в проёме только стёкла;
Картинки не отыщет взор…
Тогда и память будет поблёклой:
Лишь неподвижности узор
Холодных чопорностью штор.
12
Но, если женщина как прежде
В проёме, смотрит мне во след…
Я таю в пасмурной надежде
Без оснований – как и прежде…
Но я иду и воли нет
На крайность детскую решиться,
И любопытству угодить:
Так, невзначай остановиться,
Взглянуть назад, где может быть
Она не смея уходить
Своей иллюзией вздыхает;
Мне всё равно, но пусть стекло
Её как прежде обрамляет;
Пусть день все краски потеряет,
Но будет царственным окно…
И я ступаю, с каждым шагом
Решенье крепнет – нет нужды
Свой путь отметить листопадом;
В окне увидеть след тщеты
- Волненье шторной суеты
И только. Несколько мгновений:
Всего лишь несколько шагов,
И столько же сердцебиений
С налётом смутных треволнений,
И образ дальних берегов;
Уже неизмеримо дальний
За дымкой лет, как старый клён
Из детства – строгостью крахмальный,
Всем существом усыновлён
И памятью запечатлён.
13
И вот теперь под небом серым,
Всё обволакивающей
Туманной ватой, где барьеры
Набухнув хлябью атмосферы,
Касаясь сыростью плечей,
Упорно и неотвратимо
Сплетают сетку - как паук,
И давят тяжестью незримой
Податливых и слабых рук
Под песню тихую разлук.
Затишье невесомо глухо,
Но у подножия пласта
Нависшей массы: там, где скука,
Где тон свой пестует разлука,
Где сомкнутая нагота
Полузабытых ощущений…
Смолистой плёнкой водяной,
Ростком зерна прикосновений
В мир исцелённой новизной
Сочит надежду и покой,
И пробуждает умиленье,
В унынье видов пелены…
Я вспомнил всё в одно мгновенье;
Времён соединились звенья
Прошедших лет: от той поры,
Где наглый кот грел подоконник,
Ехидно сквозь стекло глядя,
И я как идолопоклонник
Смотрел на женщину грустя,
Фантазии разбередя.
14
Я вспомнил вид, и до горчинки
Тот привкус снова ощутил;
Кровавый лак ногтей, ложбинки
Ключиц, и черные щетинки
Усов провидца; обольстил
Меня опять наперсник ночи,
Теперь же как ушедший друг,
И женщины хмельные очи
Знамением предстали вдруг
Из мороси, и по нутру
Скреблись истекшими годами;
Мне чудилось, что смотрит кот
Мне в спину умными глазами,
Сплетая между берегами
Невидимый душевный мост.
Я вспомнил слогом тривиальным
- Чтоб рыбку в море изловить
Богатым или гениальным
Всенепременно нужно быть;
Я вспомнил всё, не смог забыть…
Знобит слегка; от мути влажной,
Уже осевшей на поля,
И безысходности пейзажной,
Или от памяти овражной
Забросившей к окну меня,
В то упорхнувшее мгновенье,
Сидевшее в колодце дней
Без шансов на освобожденье
Из-за ненужности своей,
За сутолокою идей.
15
Знобит, немного забирает…
Так кожей осязаю я,
Как мысль внезапно посещает
И мистикой завладевает
Неся за сирость бытия,
Или, когда ночные дали
Мерцают призрачной слюдой,
Гнездясь в космической спирали
Насыщенною пустотой,
И попранной земной мечтой…
Я устремляю мысль в пространство
Пытаясь что-то осознать:
Потусторонним окаянством
Космическое мессианство
Достоинством души принять…
И смотрят, смотрят сквозь туманы
- В затылок, стрелочки зрачков,
Пытая осенью мембраны
Нахохлившихся сосняков,
И вжатых в плечи позвонков.
Темнеет пуще – время казни:
Неотвратимо торжество…
Но вдруг нелепый свет - проказник
Наметившийся волчий праздник
Развеивает. Шутовство
Плывет над лесом, над полями.
Откосы призрачные гор
Высвечиваются клоками,
Кукожатся; немой укор
Метёт поднявшийся простор.
16
Моргает глаз сквозь перелески
Клокастых сгустков в вышине,
И вдруг по жанру лёгкой пьески
Распахивают занавески…
Пласт света ринувшись к земле
Дробил барьеры расстояний,
Туман сдавался, отступал;
Ещё минута возлияний
И свет к прожилкам прилипал,
А лес восторженно роптал,
Трава ощерившись клонилась,
Пестрели осенью холмы:
Природа глупо веселилась,
Ждала, как видно похвалы:
Ведь были виды так милы…
Мне стало как-то неуютно,
Я оглянулся. От чего?
Всё складно, только бесприютно…
Пронизывающе легко,
Меня от дома моего,
Вдруг отнесло помимо воли,
Теперь уже под ясный день;
Я ёжился; цвета кололи,
Лучи игриво мне вспороли
Мембрану кожи, я кистень
Готов был вытащить проворно,
Коль оказался б под рукой;
Хватить им от души, задорно
Колпак небесно-шутовской,
Звенящий светом и тоской.
17
Ведь я ещё не насладился,
Испив туман до тошноты,
И суслом тем не подавился,
И над собой не поглумился,
Объятый видами тщеты.
А как хотелось всколыхнуться,
И что-то выдрать из себя
- Какой-то нерв. Потом проснуться,
И оглянувшись в свет глядя,
Весь мир принять, разбередя
Увядшим чувством безрассудность,
И снова с этим миром жить;
Определяя в нем паскудность,
Ребячество, любовь и мудрость…
Себя как феникс возродить.
Но солнце вылезло некстати
(на полутоне – полубог)
И кот, и женщина в халате
Не вынесли цветной ожог:
Растаяли почти у ног.
Но странно, чудится мне в зыби
Дрожащих листьев и травы,
В холмах, обмякнувших в изгибе,
В опушках леса на отшибе
У гор, в надломе тетивы:
Ни женщина небесной стати,
А этот странник – чертов кот…
Как солнце вылезло некстати,
Какой спонтанный поворот
У осязаемых ворот.
18
А, впрочем, блажь копанья в скуке
Изыска пролетевших дней,
Бесцельно памятной разлуки:
Не разродится в гласном звуке
Внезапно всплывших ахиней,
А всё уляжется, как было:
Чердачной затхлостью – в сундук…
Пока опять ни задождило,
И крыльев ошалелый звук
Ни грянул с чувственным – тук-тук.
Какая чушь… погода блещет:
Последний милосердный всплеск
Природной силы рукоплещет,
Пред тем, как скупостью исхлещет
Воспетый памятью гротеск.
Но вот другое наважденье:
Уже из света. Я гоню
Его из принципа, сомненье
Слегка царапает броню…
Я просто так на мир смотрю!
Но вспоминаю все же лица
Отживших некогда людей:
Хочу, как видно, исцелиться,
И с тем опять одушевиться,
В закутках памяти моей.
Садится диск кроваво красный
За дымку моря уходя,
Смеркая день смурной и ясный.
И хорошо; так верно ж я
- Всего лишь человек дождя…