Этажерка стояла себе на балконе.
То направо её, то налево прислонят.
Всё дремала тихонечко дни напролёт,
Потеряв и минутам, и месяцам счёт.
В полусне наблюдая небо и крыши,
Голоса городской суеты еле слыша,
Утопала в мечтах и тончайшей пыли.
Только вдруг начались беспокойные дни.
За бамбуковый корпус беспечной рукою
Под весёлый мотивчик с идеей простою
Из угла, как из омута, извлечена,
Пьёт волненья и трепета чашу до дна.
Что за напасть такая, зачем и откуда?
Сбросив с полок тряпьё и пустую посуду,
Словно нимфа подводная обнажена,
Под придирчивым взглядом робеет она.
Но и в старых потёртостях, пятнах и шрамах,
С подвернувшейся ножкой в залатанных ранах,
Доброй тряпкой умыта, тонка и свежа,
Хороша этажерочка, эх, хороша!
Долго пауза длится, будто в спектакле.
Напряжение спало и плечи обмякли.
И вот тут для неё началось волшебство.
Много, мало ли времени длилось оно,
Только день наступил - из простушки несмелой
На паркете предстала она королевой.
Элегантен и строг её новый наряд.
Благородства исполнен мерцающий взгляд.
"Что за чудо! О, кто Вы, прекрасная леди?",-
В восхищеньи к ней тянутся кресла - соседи.
В зеркалах с позолотой стареющий франт
Ей стеклянной витриной мигает сервант.
"Ах, как жизнь переменчива на удивленье!
За мгновеньем печали - удачи мгновенья.
И заветное счастье возможно порой",-
Этажерка, смеясь, любовалась собой.
Позабыт и балкон, и осеннее небо.
За зимою весна - по накатанной - следом.
Льётся музыкой в окна звенящий апрель,
Пробуждая в бамбуковом сердце свирель.