На берегу лесной реки
стоит в задумчивости он.
На расстоянии руки
течет иссохший Рубикон.
- Река не слишком глубока,
мостов не нужно и ладей,
едва ли будет по бока
изнеможенных лошадей.
Вброд перейдем и покорим
давно намеченную цель -
республиканский, вечный Рим,
и царской власти колыбель.
Победы высока́ цена
а пораженье - это крах.
Уже разгневанный сенат
Помпею приказал во прах,
стереть когорты наглеца,
и разметать его полки.
- Не дожидаться же конца
у этой маленькой реки?
Опередив, нас разгромят,
и не оставят и следа.
Рим должен быть скорее взят.
А если нет?.. А если да?
Пока сандалии сухи́,
пока речной не тронут ил,
есть шанс признать свои грехи,
коль он рубеж не преступил.
- Шагну, и нет пути назад…
Знать, суждено столице пасть.
В ней отдых, нужный для солдат,
провизия, казна и власть.
Войска получат хлеб и кров,
взяв город с боя, в кураже.
Опять прольется чья-то кровь,
увы, не галльская уже.
Он медлит, воле вопреки,
как будто, погруженный в сон.
Там, впереди его враги,
а сзади - верный легион.
Но вот величественный жест
пода́л войскам мятежный вождь,
сказав: «alea iacta est!»*
преодолев азарта дрожь.
Он переходит Рубикон
навстречу славе и судьбе,
поставив жизнь свою на кон
в сраженьях, битвах и борьбе.
*Жребий брошен (лат.)