Обессилившим Лаокооном
Я скормлю себя змеям зелёным
Ненасытной своей тоски.
В завываньях декабрьской вьюги
Мы, оглохшие, жалим друг друга
В банке-комнате, как пауки.
Снег пленил на пути своём город.
И внутри и снаружи – лишь холод,
Новый год нас никак не найдёт.
И сама я кажусь себе странной,
Полуобморочной Донной-Анной,
На щеках моих плавится лёд.
Я в плену, не в гостях у метели…
Но звезда на Рождественской ели,
И Вертеп, и Младенец в яслях
Опрокинут лицо моё в радость.
Вдох ли, выдох – всё ладана сладость,
Ангел хорос кружит, тает страх.
И отпустит меня всё земное,
Наносное, пустяшное, злое.
В круге света, любви, тишины
Снег летит, как прощёные души.
Они шепчут, ты только послушай:
– Спа-се-ны, спа-се-ны, спа-се-ны.