За витражными окнами неба промозглая синь:
Снег кружит вместе с пеплом твоих одиноких окурков.
Если ты будешь янь, то я стану порывистым инь
В меланхолии мрачных, туманных ночей Петербурга.
Мы спасёмся едва ли, раз стали друг другу никем:
В одиночку страшнее, но чуточку эгоистичней.
Если ты стал бесчувственным, словно портной манекен,
То не стоит вести разговоров с надрывом о личном.
Этот город, итак, мне с нахрапом протиснулся в грудь.
Смотрит с хмурым лукавством сквозь жалюзи треснувших рёбер.
Смотрит, как ты не можешь которую полночь уснуть
В этой душно-квартирной и тесной бесплодной утробе.
Если легче, считай, что я подлая наглая дрянь.
Прогоняя, кричи, осыпай меня матерной бранью:
Мне не больно, я стану большим и незыблемым янь.
Стану лёгкой, размытой, едва различаемой гранью.