Не хватит жизни, чтобы заново
её прожить,
хотя,
ну,
что ж,
попробую:
в гримёрку –
занавес,
в прихожей тапочки –
под нож!
И вот теперь,
идя от булочной,
что СМУ какое-то снесло,
гадаю:
по кому соскучился,
чьё
так и валит с ног тепло
духмяное,
как в хлебной корочке,
как в снежной корочке шагов
девчонки,
что,
присев на корточки,
балдела
от
моих стихов.
О, время,
как же ты безжалостно!..
или
всему виной мечты,
что в паруса рядятся алые,
когда и с ветром –
нелады,
да и воды –
как в медном тазике,
и капитанский мостик –
тьфу!
всего лишь с гайку от «Титаника»…
Блаженный,
верил,
что плыву,
что ты за мною следом держишься,
и что,
конечно,
наплюешь
на это вечное безденежье…
Начхать
издателям
на ложь
в обложке
грустепроницаемой, –
не из слоновьей кожи ведь,
а тонкой,
как у прорицателя,
чтоб ни о чём не сожалеть…
Что ж,
шёпотом ковёр заштопаю,
где надо мной ручной олень,
рога вздымая,
точно лопасти,
гонял ангинную болезнь
и синевой поил,
не будучи
ни санитаром, ни врачом…
вприкуску с облаком –
из блюдечка,
чтоб не было так горячо.