14. Тётка, у тебя совесть есть?
То, что велосипед у меня тоже живой, я подозревала, но после одного случая убедилась окончательно. И теперь твёрдо уверена, что и у техники есть душа! Но всё по порядку.
Шёл четвёртый год моей работы на переезде. А на железной дороге началось воровство из "сборных"*. Из вагонов с алюминием. Подсаживались на вагон на станции Щётово, проезжали Лобово и Картушино, а на перегоне Картушино - Ровеньки начинали сбрасывать металл... А у нас на переезде как раз вырвали два столбика ограждения с левой стороны, как раз с Ровеньковского направления. Типа - для какого-то ремонта. Но я подозреваю, что всё так и было задумано. Металл воровали не поштучно, а в таких количествах, что требовалась грузовая машина! "Сборный" проходил среди ночи. Через пару часов на переезд заезжала машина, съезжала с проезжей части там, где не было столбиков и направлялась вдоль путей в сторону Ровенёк. Потом, под утро, возвращалась гружёная. ДПП обязана была доложить. ведь это - ЧП! Не скажешь - будешь соучастником. Но скажешь - кто знает, чем это может обернуться?
А я вызвала охрану... Не сразу, но охрана приехала. Распросили, двое направились по путям пешком, за ними поехала и машина, съехав там, где съезжали воры. Назад они не вернулись, а только через час позвонили в дежурку и сказали, что никого не обнаружили, всё в порядке и я могу работать спокойно. А за час до конца смены, т. е. в шесть часов, вижу - едет с перегона машина с алюминием... Я была в ужасе! Машина выехала и остановилась прямо напротив поста. Из неё вышли амбалы и направились на веранду ко мне. Каприза я закрыла, боясь, что его могут ударить. Он же мог на них броситься, но разве маленький пёсик помеха мордовороту? Кажется, их было трое. (Совсем вылетело из памяти...) Прижав меня к стене поста, один что-то сунул мне в карман "жёлтой". Другой же процедил:
- Ну и что ты добилась? -
Третий молчал. Круто развернувшись, они ушли к машине и уехали. Трясясь, как осиновый листок, я позвонила дежурной и доложила, что охранники обманули.
Дома всё рассказала мужу, добавив, что не знаю, чем это закончится... Но только уснула, как меня разбудил муж, сказав, что меня спрашивают два каких-то мужика. Это были следователи из дорожной милиции. Мол, рассказывайте. Ну я и рассказала. А вспомнив, что ещё что-то мне в карман сунули, сбегала в комнату и принесла "жёлтую". При них же проверила карман - деньги! Аж шесть гривен!!! Тремя бумажками... Отдаю их милиции, а они говорят:
- Да оставьте себе на конфеты! -
- Какие такие конфеты? - отвечаю. - У нас и хлеба нет, а вы - конфеты... Но мне эти деньги не нужны! -
Они переглянулись и ушли. А на следующую ночь снова приехали алюминиевые воры... Сразу остановились у поста, заскочили на веранду... Думала, что тут мне и кирдык пришёл! Но они начали, посмеиваясь, слово в слово рассказывать то, что я сказала милиции. Напоследок сказав, чтоб я подумала над своим поведением. И уехали за металлом. Как я отработала ту смену, уже не помню. Как во сне была.
Со следующей дневной смены едем мы с Капризом домой. Хоть и рано с поста выехали, минут в двадцать восьмого, но было уже темно. Осень ведь. На Капризе надета курточка, от холодного ветра. Я в "жёлтой" поверх куртки. На желтухе - отражатели. На ящике сзади - поездной "хвостовой" сигнал с отражателями. (Подарок одного машиниста.) А на руле - катафот с отражателем и включенная коногонка. В общем - заметна я хорошо. Еду по краю шоссе, как и всегда. Не доезжая до поворота на шахту им. Фрунзе, вижу, что навстречу едет легковая машина. Да и внимания бы не обратила, да слишком навстречу эта машина едет. Прямо мне в лоб! Когда я поняла, что сворачивать она не собирается, было поздно.
Секунда и ... И мой велосипед, мой "Мустанг", резко прыгнул в сторону! А мигом позже машина вскользь ударила в Капризкин ящик! Оторвало бы мне ногу, если бы не велик... Так мало того - велосипед удержал и Каприза в ящике! А он мог и выпасть, в куртке-то... И сам удержался на краю откоса. (А до обрыва оставалось сантиметров пятнадцать!)
Я так и стояла с правой ногой на раме и гладя дрожащей рукой Каприза. Тоже мелко дрожавшего. И глядя вслед легковушке. И друг вижу - она разворачивается! И едет обратно по обочине! А мне и бежать некуда... Я просто стояла и смотрела на несущуюся на нас смерть... Но машина остановилась, чуть не уткнувшись в Капризкин ящик. Это была белая "Волга", старого выпуска. Из машины выскочили здоровенные мужики! Кое-как я сняла ногу с рамы и прошептала Капризу:
- Молчи! -
Мужики подскочили ко мне и один, схватив меня за плечи, начал трясти и орать:
- Тётка, у тебя совесть есть? -
- Да ты ж меня чуть не убил... - пролепетала я.
- Ну и ... с тобой! - рявкнул тот.
- Живёшь сама, дай и другим красиво пожить! -
А потом:
- Езжай! -
Я не двигалась.
- Езжай, я сказал! А то хуже будет! -
И мужики вернулись в машину. Посигналили и толкнулись в багажник.
Я не поехала. Подумала, что если сяду на велосипед, то что им стоит сбить меня? Там, где никто не будет видеть? И потихонечку пошла. А машина с включенными фарами ехала следом... Вот и поворот прошла, а они не отстают. Время от времени выкрикивая:
- Едь, кому говорят! -
Я шла. Шла как можно медленней. Стараясь не думать, что будет потом, когда улица закончится и начнутся посадки. И никого не было, кто бы мог помочь. А конец посёлка всё ближе, ближе... Мимо часто проезжали машины, но никто не обращал внимания. Но всё же, терпение у них кончилось раньше, чем улица. Сдав назад и развернувшись, они... уехали!
Я остановилась. Постояла, боясь, что это какая-то уловка... Но вокруг было тихо. Выждав еще несколько минут, я прыгнула на велик и летела без остановки до самой своей станции. И дала волю слезам! Ревя навзрыд, остановилась лишь у мостика, ведущего на перрон. Тут были люди. Тут я была дома.
На другой день написала заявление на увольнение, не объясняя причины.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
сборный* - состав из отдельных вагонов выгрузки