След самолёта в вышине,
на бледно-синем белый-белый,
чертою жизни мнится мне -
не долгой, но конкретно смелой...
Растает в небе этот след,
навек сроднится с облаками,
глаз видевших впитавший свет,
моё лицо в балконной раме
запомнивший, в какой-то срок
через листок тетрадный снова
прорежется чертою строк,
раздвинувших собою слово
высокое и навсегда
в читающих его пребудет,
связуя дали и года
тоскою о небесном чуде...