«это тело пустует, давай, я его займу —
влезу в голову, в сердце и буду им управлять.
я хочу превратить эту нежную кожу в тюрьму,
обещаю, ты скоро узнаешь, что значит терять.
ты просто оболочка, телесная явь без души,
давай же я запущу твоё сердце?
ты пока не вставай, смотри на меня и дыши,
попытайся измерить любовь свою в килогерце»
из металла столы дрожат, подпрыгивают на месте,
разбиваются склянки и катятся все шприцы.
и, как только наступит завтра, появятся новые вести
о том, что отныне сей город вновь населят мертвецы.
он держал лампу в руке, предвкушая наличие власти —
разлеталась бумага и рушился потолок.
тянула руки к нему и дышать могла лишь отчасти,
душа билась в теле, как раненый мотылёк.
она взгляд поднимает и смотрит пустыми глазами:
«ну, скажи, и за что ты обрек меня на этот ад?
лучше бы ты, где была я, меня оставил —
сей товар уже продан и невозможен возврат»
её пальцы — тонкие паучьи лапы,
дотронулись до подбородка и его потянуло вниз.
он почувствовал едва знакомый запах
её русых волос и услышал пронзительный визг.
«это тело пустует, но ты его не займёшь,
в этом сердце — дыра и тебе её не заполнить.
и понять бы тебе, что ты меня не спасёшь,
но ты все продолжаешь пытаться при помощи молний»
— пугающая и мрачная история о гениальном ученом и его страшном творении, перенесённая во времени и видоизмененная в этой зарисовке. 1892 год, старая лаборатория, где под раскаты грома молодой ученый в который раз пытается воскресить свою возлюбленную, оживить в чужом теле. но желает ли она сама возвращения?
как и в большинстве вещей, что я пишу и публикую здесь, в этом стихотворении я совершенно не уверена. не могу представить, чтобы оно кому-то понравилось, и в меня не полетели помидоры за неправильно составленную рифму или бредовость повествования.