Заплутали, как видно, в Степи,
задремали столетия -
на три дня верхового пути -
ни огня, ни селения.
Льет ковыль свою ласку и шелк -
серебристое пламя,
спорит волею царственный волк
со степными орлами.
По-над речкой станица плывет
в белом облаке вишен,
да лисица над колким жнивьем
чиркнет пламенем рыжим.
Ни татарин, ни верткий абрек,
ни иной какой ворог -
знать напрасно остатний свой век
стережет черный ворон.
Воля-воля, кровавый туман
до сих пор тянет с Дона.
И пылит наказной атаман
в черной "Волге" райкома.