Продолжение
В Архангельске мы жили в районе Соломбалы в двухэтажном доме. Не помню, сколько было у нас комнат в квартире. Помню только кухню, где мама готовила обеды и ужины. Одна входная дверь вела в три квартиры. В одной из них жил с мамой мой ровесник Саша, хорошенький еврейский мальчик. Саша частенько бывал у нас, мы играли с ним в семью. Залезали под стол, который был накрыт скатертью. Это наш дом. Нам не видно было никого, потому считали, что и нас не видно и не слышно. Мы вслух планировали, где будем жить, когда вырастем, куда поедем, что из посуды и мебели нам дадут родители. Саша мне очень нравился, вероятно, взаимно, но очередной переезд разлучил нас.
. 1949-й Новый год.,. большая ёлка в зале и Дед Мороз с мешком подарков. Он просит прочитать стихи, я тяну руку вместе с другими ребятишками и, стоя на табурете, читаю: «Шел по лесу дед Мороз мимо сосен и берез…» Читаю с выражением, и в итоге признал дед Мороз моё чтение лучшим и подарил большую козулю со своим изображением. Много дней берегла я этот пряник.
В кинозале перед сеансом часто дети читали стихи, и я, преодолевая стеснение, тоже читала и получала громкие аплодисменты.
Из архангельского периода помню, как с братьями бегали зимой на реку Двину, смотрели на белых медведей в клетках, их куда-то перевозили, помню кучи выловленной мороженой наваги. Когда мама жарила её, вкуснее блюда я не представляла. Став взрослой, такой вкуснятины уже не ела, т.к. навага была уже не та. Во дворе играли в снежки, строили крепость, лепили снеговика. Возле дома дорога шла под угор, и мы катались на санках,
часто до позднего вечера. На небе уже высыпАли звезды, мы рассматривали их, лёжа на санках, старшие находили полярную звезду, большую и малую медведицу, для меня все звезды были одинаковы, лишь млечный путь будил мое воображение. Часто мальчишки рассказывали страшные истории про красную руку, привидения, я жутко боялась после этого идти домой.
В подъезде было темно, сердце мое готово было выпрыгнуть, но братья оставались на улице, а я, полусонная, дрожащая от страха, возвращалась в домашнее тепло. Частенько развлекались шалостями, привязывая к раме окна коробок со спичкой. От спички тянулась нитка и катушка. Нитку то натягивали, то отпускали, раздавался скребущий звук, коробок стукался о стекло, заставляя жильцов выглядывать в форточку или выбегать на улицу. Детвора разбегалась, а вдогонку им неслась ругань.
Летом тоже все игры проходили на улице. Лапта, выжигание из круга, городки, прятки – вот любимые наши игры. Когда посмотрели фильм «Тарзан», изображали героев его. Часто играли в войну, двор на двор. Братья, как и другие мальчишки, мастерили себе и мне наганы, автоматы, вырезая их из досок. Росли, как сорная трава, бесконтрольно.
Иногда старший брат говорил: «Айда на железную дорогу! Там в вагонах жмых привезли!» Мы охотно бежали, находили товарные вагоны в тупике, братья открывали огромные двери, и мы тащили «добычу», засовывая её под майки, под рубашки, в карманы. Жмых был твердый, но очень вкусный. Не один день мы мусолили его, и этот вкус семечек и подсолнечного масла сохранился на всю жизнь. Иногда находили пек, жевали его, как через многие годы появившуюся жвачку. Сколько же грязи попадало в наши детские желудки!
Девочка из соседнего дома ходила в детский садик и была всегда чистенькая и аккуратная. Как-то она пригласила меня в гости. Взрослых дома не было. В их квартире была совершенно другая обстановка, я увидела на комоде ящичек с окошечком из стекла. Девочка объяснила, что в этом окошечке можно видеть кино или футбол. Я такого не знала. Вероятно, это был один из первых телевизоров.
После этого знакомства я стала просить маму определить меня в детский сад. Однажды мама нарядила меня в шелковое яркое красное платьице, и мы пошли к заведующей в детский сад. Я рассчитывала покорить её своим умением читать стихи. К тому же платье было выходное, такое красивое! Но, увы! «Свободных мест нет!» - категорично сказала заведующая, не проявив ко мне никакого интереса, и мы с мамой грустно вернулись домой. Мама работала на коммутаторе в штабе, я частенько бывала у неё. Иногда мне разрешалось переставлять штырьки с проводами из одной ячейки в другую. Было интересно, но непозволительно детям.
Иногда по воскресеньям мама отправляла всех троих в кино, одевала нас чистенько. Она сама хорошо шила. Если у меня было голубое платьице в мелкую клетку, то и у братьев из этой ткани сшиты рубашечки. Брючки у них были чуть за колено и внизу на обшлаге. Мы шли, держась за ручки. После кино старший брат покупал всем мороженое, оно было круглое в вафельке с обеих сторон. Очень вкусное! Такое мороженое я ела только в Архангельске. По праздникам нас одевали в матросские темно-синие костюмчики с прямоугольными воротничками на спине и галстучками впереди. По кромке воротника и галстучка красовалась синяя, белая и красная узкая тесьма. У мальчишек были брючки, а у меня юбочка в складочку. Мы выглядели очень нарядными и не баловались, ходили притихшие, аккуратные, торжественные.
Жили мы в разных районах города: левый берег, пятая колонна, но в памяти остались только названия, улиц не помню. Жильё давалось отцу, он работал в органах НКВД. Одним из развлечений, когда мы, дети, оставались дома одни, был отцовский наган. Он был спрятан под перину на родительской кровати. Старший брат осторожно доставал его, давал нам подержать в руке, проверял наличие патронов. Наган был тяжеленький, вызывал у меня трепет и страх. Парни играли с ним, но, слава Богу, ни разу не выстрелили, хотя показывали, как надо оттянуть курок, а потом спустить. Этот наган переезжал вместе с семьей, отец избавился от него только в Вельске.
Любили мы наблюдать, как мама, готовя котлеты, пропускает через мясорубку сначала мясо, потом хлеб, лук… Хлебные червячки казались такими вкусными, мама давала нам понемножку попробовать. Однажды мы были дома одни и старший Феликс предложил самим пропустить через мясорубку хлеб, чтоб досыта этих червячков съесть. Предложено – сделано!
Установили мясорубку, приготовили миску, нарезали хлеб кусочками – и о, радость! Полная миска «червячков»! Стали есть – невкусно. Что делать? Заругает мама, что хлеб перевели. Вывалили все в туалет и миску вымыли.
(продолжение следует)