сестре Вере
Я в тебя гляжусь, как в зеркало,
отражаюсь я в тебе,
как начало русла некоего,
отраженного в судьбе.
Две судьбы, звезды,
два эха,
наклонённая к реке
ива-ивушка,
прорехи и печалинки –
пусть мне,
но не так живешь ты,
Вера,
делим вместе, по себе,
все печали, жизни две ведь
народились в одном дне.
И стучали наши годики,
час за часом,
год в судьбе,
незатейливые, звонкие,
радостные, так себе,
слякотные, не погодные,
только где вы, годы, где?
Две судьбы, печали,
эха, откликаемся везде,
потеряться в жизни – горько
и особенно, в беде.
Тризны празднует эпоха,
человечек каждый – нерв.
Только вместе сможем много,
а не каждый по себе.
Набирая обороты,
человечек каждый – свет
и тепло,
пусть пока он желторотый,
пусть пока ему пять лет,
но он – с выходом свободным
в иерархию планет.
Я о возрасте, о тонком, –
суть, тревожней сути нет,
сколько в возрасте ребенка
человечество пройдёт?
Только вместе можем много,
и сжигает по себе
человечество эпоха,
тонкий возраст, шалость, взвесь.
Две судьбы, печали, гордость,
одиночество потерь,
потеряться в жизни – горько,
и особенно, в беде.
За невидной встало горкою,
среди снега и дождя,
среди солнца, тучей темною, –
а сноровка, в ней завет? –
горе горькое и черствое
и приблизилось к тебе
одинокими ночевками,
несогретостью в судьбе.
Обнимали руки милого,
да не выдержали, знать,
ни судьбы, мало сносимой
и характером – чудак,
много их перекосило,
то ль, за слабость, то ль, за так.
С неуёмной силой бились,
жадность, косность не стерпя,
быстренько с земли сносились
великаны и, шутя,
как пылинки разносились
все их добрые дела,
но не зря они светились,
свято верую, не зря.
Шло веками.
Поколения
в небе строились – стоять
и полки бросались тленные –
выстоять и побеждать.
Чтоб со смертушкой – свободушку
вновь отбить – и вновь стоять,
оттого-то у народушка
сил земных не занимать.
Чтоб развеять сны болезные,
перемочь любую знать,
что красиво блещет перышком,
а не радует никак.
Я в тебя гляжусь, как в зеркало,
как с листа пишу тебя,
и глядит до дна
и светится
для меня твоя душа.
Я – степенность,
ты – порывистость,
ты – пронзительна,
тонка,
огорчительно быстра
пролетела лебединая
песня-лебедь для тебя,
вот еще одна сединочка,
вот уж много, что считать.
Обнимали руки сильные,
да разжались, так, шутя,
и летела ты покинуто,
стая-лебедь не взяла.
Дескать, сроки не достигнуты,
не повыцвели глаза,
а судьбою неповинною
расплатиться нам нельзя.
Дескать, если ушли сильные,
на земле кому стоять?
Кому детушек-невиннушек
и Россию поднимать?
И во времени теперешнем,
нашумели пусть ветра,
люду злому не усердствовать,
не обидела судьба,
проверяя, видно, крепкие
есть заставы у тебя.
Ясной зорькой,
свежей ветреной,
разливайся от мостка
синь-река,
узоры летние,
что ковровые луга…
Где вы, прежние две девочки,
так похожи, донельзя.
Середина ноября.
Я пишу. Светит луна.
И во всё-то небо вечное
синим цветом тишина.
Где вы, прежние, застенчивы?
Иль исхожена земля?
Иль цветы, цветы весенние
не дарили вам друзья?
Или понято неверное
счастье ваше до конца?
И вернее достоверного
в звездном небе тишина.
Где не тронуто болезное,
где не плаканы глаза,
где взошло зерно полезное
против разных передряг.
И земля, еще не тесная,
непогодливо ждала
не потешников-кудесников,
а способных понимать.
Чтобы в жизнь пошли, окрепшие,
песни бы могли слагать
люди в счастье, люди в бедствии,
словом радостным встречать…
Пусть сложилась
опрометчиво
в чем-то спорном
жизнь-судьба,
(я как автор от себя)
улетает дочь наследница
и племянница твоя
из гнезда, отнюдь не терема,
без мансарды из стекла –
взгляд пресветлых,
не потерянных
глаз –
на дом,
опять на нас.
Круг вновь даст,
а дни осенние
поджидают без прикрас,
не забудьте хоть царевны,
мои дочери послать
письмецо,
порой вечерней
почитать-перечитать
я усядусь,
ну, а, если будет некогда,
позвоню, мол, так и так…
Я в тебя гляжусь, не верится,
что идут, идут года,
чуть поблекши, красота.
постоит ещё, подержится,
Бабья осень, осень та…
Не капризом привередлива,
а умела и проста,
любит дождь поднадоедливый,
есть в нем шепот, есть мечта.
И зимуют бабы,
держится
ими испокон земля.
И не зря поются песни,
вместе песни, жизнь-река.
Годы вешние, далече вы,
паутинкою стезя
дрогнет в солнышке отечеств,
пыльных, трудных, до тебя.
Всех не вспомнившихся,
млечных, всех, повергнутых во прах,
уходивших светом вечным
опрокинутых держав,
всех израненных, калечных,
в святом небушке восстав,
продолжаться в жизни
местной из цветов, снегов и трав.
27.08.03. 8-9.11.03.
7.07.05. 27-28.09.11.
13.12.19
правка