02.10.2015
…Войдя в подвал, я не стала прикрывать за собой дверь с заржавевшими петлями, пожалуй, способными заставить вздрогнуть даже самого отчаянного смельчака своим неестественным скрипом, напоминающим крик заблудившего в мире людей несчастного привидения. Однако это помещение, освещенное слабым светом одной единственной лампочки, висевшей над столом на длинном проводе, вызвало во мне жгучее любопытство вместо инстинктивного страха, ибо железный стол огромных размеров был кем-то таинственным загроможден весьма интересными вещами.
«Кому пришло в голову все эти памятные предметы сложить именно здесь? – размышляла я, рассматривая кинескопы и деревянные ящики разобранных ламповых телевизоров. – Все это принадлежало моему брату в еще далеком детстве…»
Мотки проводов, мониторы компьютеров, паяльник, первое радио, собранное шестилетним мальчиком, катушки, коробки с резисторами и транзисторами и прочими железными многоножками, антенна для телевизора, сооруженная из алюминиевых проволок, лампочки и медные катушки – всё это богатство помещалось на просторах крепкого стола, вокруг которого я принялась ходить, то и дело дотрагиваясь дрожащими от волнения руками до непонятных для меня, но напоминающих мне о дорогом человеке, приборов и инструментов.
Чьи-то шаги за моей спиной вдруг заставили меня обернуться: кто-то неторопливо спускался в подвал. Ослепляющий и яркий свет, возникший от неизвестного источника, ударил в глаза, и перед моим взором возник силуэт, в котором я чуть позже сумела разглядеть моего брата, двадцатидвухлетнего парня.
- Руслан, это ты? – напуганная неожиданной встречей я попятилась назад и больно ударилась об стол. – Ты?!
Брат лишь одарил меня красноречивым взглядом, в котором читалось изумление и насмешка, покачал головой и как ни в чем не бывало прошёл мимо меня к своему столу.
- Это ты? Неужели ты? – растерянно повторяла я, не веря собственным глазам. Во рту пересохло, сердце бешено заколотилось. Я осторожно, будто боясь спугнуть возникший перед моим взором волшебный мираж, приблизилась к нему, изучая до боли знакомые черты лица. – Ты живой?! Ты не умер?
Руслан взглянул на меня, словно на сумасшедшую.
- Ты что, головой ударилась? – буркнул он раздраженно, разбирая свой рюкзак. – Разве я похож на мертвеца?
- Но ведь все говорили, что ты погиб…- прошептала я взволнованно.
- И ты видела мой труп? – прищурив глаза, перебил он меня.
- Н-нет… - ответила я, запинаясь, ибо перестала верить в нелепую кончину моего брата, боль утраты, терзавшая мою душу уже целую неделю, сменилась светлой радостью. – Я ведь в положении, ты знаешь… - я машинально погладила свой живот, - меня не пустили к тебе…
- Я же здесь, я живой стою перед тобой, - невозмутимый голос Руслана прозвучал убедительней, нежели хмурые лица моих родственников, прибывших на его похороны совсем недавно. И при том мой брат сейчас был серьезен как никогда.
«Значит, они ошиблись, - заключила я торжественно, - все ошиблись, а мой брат жив и здоров!»
- Надо маме сообщить эту чудесную весть, - произнесла я вслух, - она вся извелась от горя, ничего не ест и погруженная в свои печальные мысли часами смотрит в окно. Она пребывает в уверенности, что ты покинул её, что тебя уже нет на белом свете.
Брат пожал плечами, словно бы говоря: «что с вас взять, вы все безумны!», и отрешился от действительности, погрузившись в любимое дело всей своей жизни - орудуя паяльником и колдуя над платами, он создавал удивительные вещи.
«Он жив, и когда-нибудь его изобретения потрясут весь мир,» - весело подумала я, устремляясь к выходу.
И проснулась. Перенеслась в горькую явь, где уже не было моего брата. Не было нигде. Мое сердце, охваченное глухой болью, снова погрузилось в тоску: никогда я больше не увижу дорогого мне человека, вместе с которым мы росли, играли и дрались; который доводил меня до слез, когда я пребывала в прекрасном расположении духа, и смешил, когда я плакала из-за очередного пустяка.
Однако он ушел из нашего мира по собственной воле, ввергнув в шок всякого, кто его знал и любил; никто не подозревал о его подлинных чувствах, никто не разглядел под личиной беспечного весельчака, обожавшего шутить и разыгрывать всех вокруг, глубоко несчастного человека.
Прошла неделя с тех пор, как от прискорбного известия у меня подкосились ноги и мир, весь мир, который еще мгновение назад был преисполнен легкого счастья, закружился передо мною, помрачнел и рухнул, рассыпаясь на тысячу осколков. Но моё сознание до сих пор упорно не хочет верить, что мой брат навсегда покинул нас, ведь у него вся жизнь была впереди…
Как удивительно, что он, никогда не пропускающий мои именины, даже сейчас, оставив свое тело на бренной земле, явился ко мне во сне в день моего рождения, дабы в последний раз разыграть меня...