Томности и гул постели
Ещё кричащей от о сна.
Вся разбросана по плоскости
Мягчайших мыслей ночи.
Сон минул, как скатерть стол,
И свет холодный, озаривший комнату,
В которой день и ночь я жду её...
Где даже в образе её - не существует тонкостей моих отбросков тени.
И только память покрывает штора:
Здесь гаснет свет и тишина.
Я приземляюсь в середину пола
И представляю видимость оттенков потолка.
В кромешной тьме моих чертог,
Промокших под дождем веков,
Озябших ног и высушенных рук -
в туманах пепла.
Странно вдруг начавшееся утро,
Продолжается салютами в башке
И из экрана позолотой улыбки,
Празднующих...
Бьют ехидством мне под дых.
Дрожь по телу тонким скрипом
Ставни от окна бомбит,
и прелесть
Дня и лета срочным образом гласит:
Её ты встретив, сам поймёшь,
Что твой язык - озябший нож.
Не вырежет на корочке её, осколков мыслей о тебе -
Даже строчки, что будет колыхать поверхностью волны.
Твоё несвязное словечко
Увязнет в узах красоты и мимолетной нежности к тебе.
В её головке, на самой погружённой глубине.
Ты будешь вспоминать,
Ещё лежа при свете,
На плоскости своей постели,
Пропахшей лишь тобой,
Готовой к новым запахам оттенков,
Но создающей лишь иллюзий морг.
И то холодное на ощупь слово -
Воздаст цветы твоей весне.
И будете лежать вы вместе в свете,
Но только, в образе картины,
Хочешь, даже на заре?!