Ну что ж ты душу тянешь, скрипка, что рыдаешь!
О чем ты плачешь, что за тайны знаешь:
Предательство невольное считать ли настоящим,
И содрогнуться ли пред роком, душу леденящим?
Вот белого адажио хрустальная истома
туманит мне сознанье звуком, смертным незнакомым,
неведомым доселе, в высоту летящим,
тоску рисует, безысходность в предстоящем.
Всё кончено, и лебедь к принцу не вернется.
Судьба так часто над влюбленными смеется:
заканчивает страстным чёрным па-де-де,
как увертюрой к предначертанной беде.