Вокруг темно и тихо. Время, когда в больнице все спят, даже дежурная медсестричка. А ей не спится. Напротив коридорного окна возвышались огромные здания – офисный и торговый центр, крутой жилой комплекс. По их стенам скользили разноцветные всполохи виртуозной подсветки, созданной лучшими светодизайнерами страны.
— Как похоже на северное сияние, – подумала Вера. Она уже много лет мечтала поехать на Север и увидеть это чудо. Правда, пока не сложилось, а вот в больницу попала, хотя и не собиралась. Сама не поняла — как и почему. Лежа в палате, приходя в себя после неожиданного гипертонического криза, она вдруг осознала, что давно перестала радоваться. Невеселое выражение прекрасных черных глаз стало привычным. Полезли вниз уголки скорбно сложенных губ. В голосе все чаще звучал холодный металл.
— Что я наделала? Почему я здесь? Где моя радость и ощущение полета? В моей жизни есть все, о чем другие лишь мечтают. Муж, дети, квартира, машина, поездки в отпуск, друзья, возможность не работать и заниматься тем, чем хочется. Вот только почему-то ничего не хочется.
Жизнь медленной струйкой текла между простых забот о муже и детях. Когда сыновья выросли и разъехались, ее Вселенная не расширилась на те страны, которые они выбрали, а сократилась до размеров квартиры.
— Нет, я не хочу, — Вера в ужасе представила, что так теперь будет всегда.— Я не должна была здесь оказаться. У меня есть все, чтобы радоваться и улыбаться. Почему мои губы забыли это простое движение — уголками вверх? Почему я сама иногда пугаюсь металла в голосе? Почему обижаюсь на подругу, месяцами смакую обиду, вместо того, чтобы искренне поговорить с ней? Что я делаю? Почему я так не ценю жизнь. Ведь меня могли не спасти…
Привычные морщинки легли на переносицу. Уголки губ привычно поползли вниз.
— Если бы я умела плакать? Возможно мне было бы легче. А я только думаю, думаю, думаю. Долгие годы перебираю свои выдуманные печали, как потрескавшиеся камни старых надоевших бус. А их давно пора выбросить и купить себе новые — яркие, сверкающие, красивые.
Северное сияние на зданиях напротив заплясало с неистовой силой, отзываясь на мудрые мысли. Цвета переливались, сменяли друг друга, соединялись в причудливом танце.
— Все же, какие молодцы эти архитекторы и светодизайнеры, как здорово они придумали с подсветкой, — великолепие зрелища очаровало Веру. Не отрывая взгляда от разноцветного буйства света, она вдруг беззвучно заплакала.
— Что я наделала? Куда делась веселая любящая открытая душа, с которой пришла в этот мир маленькая Верочка. Куда делся добрый открытый взгляд сияющих глаз юной красотки? Как я могла превратить свое жаркое сердце в кусок серого льда…
Дивный танец света шаманил, ворожил, словно хотел ей что-то сказать:
— Зачем я так с собой? За что я себя казню? Почему не радуюсь и не благодарю, а печалюсь, обижаюсь и болею? Мое высоченное давление — это мои тяжелые, как камни, мысли, мое цепляние за старое, мое упорное нежелание ежеминутно делать выбор в пользу радости, восхищения и благодарности.
Рассвет наступил незаметно. Последние волны света пробежали по высоченным зданиям и погасли.
— Благодарю, северное сияние. Я получила твое послание. Теперь я знаю, что мне делать, — светлая улыбка тронула ее губы. Искорки заплясали в прекрасных черных глазах. Она тихонько вошла в палату, укрылась и спокойно уснула. Впервые за последние два года.