Посидим у костра с моей мантрой о справедливости:
Ее нет, но по факту есть много гораздо лучшего.
Вот смотри, после каждого вздоха по твоей милости
Я зарекаюсь быть доброй к тебе и послушною.
Может мне завтра стукнет слетать в Лапландию,
Может - залечь на дно с банкой кислых огурчиков,
Только не думай, что унижаться стану я.
Мне надоело бороться с твоей нецензурщиной.
Мне надоело и точка. Пора завязывать
Страстно искать оправдания твоей жестокости.
Только не нужно мне сказки трусливо рассказывать,
Ими тебе не вернуть умирающей лёгкости.
Я тебе не доверяю, мой шарик взорвался.
Только дурак будет склеивать его ошмётки.
Каждый намёк, каждый взгляд мой на то ссылался,
Только мой взгляд не годится тебе в подмётки.
Только мой взгляд не потух, в нём бушует пламя.
В этом кострище не выживет даже Чума.
Пусть не схлестнулись мы вовремя узкими ртами,
Нечего меня облепливать кучей дерьма.
Можно наш краткий "роман" разделить на тома:
В первом, по тонкому льду нервно двигались двое
Через молочно-прохладный вечерний туман
К тёплому дому, уюту, да чёрт, к покою.
Дальше: забота, какао, кухня и пёс
смотрит своими доверчивыми глазами.
Пересеченье двойных сплошных белых полос
И меня будто накрыло сплошным цунами.
Да, и сейчас накрыло, и я протрезвела.
Чуть осмелела, нахохлилась, прихорошилась.
И я пришла, потому что сказать хотела:
"Мне очень жаль, что в тебя я так сильно влюбилась".