Так часто люди мне в ноги кидают камни,
Думая, что это меня собьет,
Но нет уж, поверьте, буду идти прямо,
С гордо поднятой головой.
Я не боюсь, я носила терновый венец
Очень долго с гранитовой скорбью,
И словно я - безумный творец,
Мысли свои собирала горькие.
Я написала их здесь, словно это моя скрижаль,
Выбивая тяжким трудом,
Наливая в прекрасный грааль,
Напиток из крови и слёз – вино.
Да, я устрою пляску на ваших костях,
Потому что знаю, что со смертью мы все ещё квиты,
Холодные длинные пальцы в золотых перстнях,
Слышу тяжелые шаги её, там, где могильные плиты.
Нет, она не за мной идёт,
Просто очень хочется душу мою ей забрать,
Но знает, что не мой черед,
Перебирает костями мои пряди.
Я не дрогну, почти мы как подруги,
Её дыхание могильное я чувствую в затылке,
Её вопрос ошеломил:
«Где ощущение испуга?
Ты не боишься вовсе ведь. Давай-ка разольем бутылку
На двоих
Со вкусом горечи утраты».
И расплылась она в ухмылке,
В румянце бело-голубоватом.
И вновь разлито по граалю
Душевных мук вино,
«И что же, Смерть, мне зубы скалишь?
Ты знаешь, что мне всё равно,
Что на душе печалей залежь,
И жизнь моя как домино,
Как миллиард старых развалин,
Как чёрно-белое кино».
Её руки моих касались,
Она сказала: «Так ведь тебе не суждено,
Чтобы детали,
Твоей жизни сразу открывались,
Что так запутано, переплетено,
Чтобы кольцо на пальце оставалось,
Нет, не должно,
Что ты под небесным покрывалом
Увидишь то, что предначертано давно.
Ты не увидишь всех сигналов,
Ведь всё, что тебе нужно уже приобретено,
Где ты сидишь перед кардиналом,
Ты знаешь, что так быть должно,
Ты на колени опустившись,
Молитву тихо прочитала,
И сердце жертвенно застывшее,
Ты знаешь, всем ты помогала,
Приду я вновь к тебе, услышишь,
Мои тяжелые шаги,
И я спрошу, а стоила ли жизнь твоя всех тех людишек,
Кто так о помощи просил?
Прошу тебя, прошу, не уходи с пути,
Иди,
И голову вверх свою ты подними,
Не помогай так часто и не жертвуй ты собой,
Не будет благодарности,
Найди себе покой».
И за руку горячую меня она взяла снова,
И в пляс пустилась,
Танец Смерти и Богослова,
Проснулась я, перекрестилась,
И голова свинцовая,
И комната моя во времени застыла,
На столике, закапанном пятнами багровыми,
Стоит опустошенная бутылка.