Птиц на этой высоте не было. Яркое солнце блестело на вершинах вулканов, которые проплывали где-то внизу. Покрытые вечными снегами гигантские конусы торчали сквозь белые пушистые облака. Некоторые из них курились или выпускали водяной пар, другие же напротив стояли молча уже много лет, но это не означало, что они мертвы. Там под толщей льда и снега, в недрах земли бушует огонь, согревающий подземные воды, которые выходят на поверхность ручейками кипятка и круглый год текут по склонам, образуя небольшие теплые незамерзающие заводи. В некоторых посёлках есть бассейны с горячей водой под открытым небом, лёжа в котором так приятно прогревается тело, а с верху на лицо тихонько падают и тают снежинки. А там на сопках, у подножья великих лавовых пушек через многометровые залежи снега периодически взметаются вверх на высоту пятиэтажного дома горячие струи пара — фумаролы, так называются эти бурлящие фонтаны. Кое-кто добирается к ним на снегоходах, чтобы сфотографироваться на эффектном фоне. Туристический рай, и горнолыжникам раздолье, только инфраструктура тут слабовата, лишь в городе есть дороги, за ним — одни направления.
Самолёт пошёл на снижение, пройдя первый слой облаков солнышко потускнело и уже не было таким радостным и жгучим, как в Хабаровске с его тридцатиградусной жарой. Под фюзеляжем в нескольких сотнях метров визу, висела тяжёлая темно-серая, местами с синевой завеса из второго плотного слоя облаков, сквозь который небесное светило с трудом доносил до поверхности бледные и холодные лучи — Питер.
Нет, я не ошибся. Жители Санкт-Петербурга всегда претендовали на это название, но с коренными камчадалами спорить о том бесполезно. Петропавловск-Камчатский, с момента его основания в 1740 году никогда не отказывался от двух кораблей первооткрывателей (Пётр и Павел), в честь которых был назван город, и местное население всегда называло его именно так. Так вот в Питере — было как всегда пасмурно и целых пятнадцать градусов в плюсе, хотя середина июля, красота. Я посмотрел наверх, где в рундуке лежала осенняя куртка, успеть бы надеть перед выходом, снаружи наверняка сейчас моросит. Так и есть – по круглому стеклу уже побежали косые мокрые полосы. Салон слегка тряхануло, когда шасси дотронулось полосы, ничего, не много — бала три-четыре по шкале Рихтера. Всё, долетели, дома.
Камчатское небо капризное и солнечных дней очень мало, а в те редкие часы, когда ветер разгоняет тучи, солнце топит не только снег, но и наши сердца. На побережье вынос с моря два раза в день (утром и ближе к вечеру) появляется мелкий дождик и приползает туман. На тебе: свитерок, балоневая курточка, штанишки с начёсом, резиновые сапоги — август, самый теплый месяц, плюс двадцати и не жди (десять-пятнадцать).
- Где ты был этим летом?
- Я в этот день работал.
Так говорят и шутят те, кто не смог в один из двух за всё лето солнечных будних дней побывать вне стен предприятия на котором трудился.
А если уж вырвался — то загорать, на крышу «хрущёвки» или лучше на сопку, найти ложбинку себе между кочек, где ветер не дует и постелив одеяло на мшистой земле, подставить своё белёсое тельце под мощный поток ультрафиолетовых волн. Бывало за день и обгорали — солнце-то активнее, чем на материковых просторах.
Помню однажды, на пароходе, мы проходили недалеко от берега и в нескольких километрах от нас была видна тонкая полоска земли. Среди сопок в низине стоял посёлок и рыбоперерабатывающий комбинат. Кругом, на сколько хватало глаз, были тучи, на палубу падали капли, но над посёлком, прямо над ним, ни в право ни в лево, от сих до сих, сверху, прорвав двухуровневую оборону — столб света. Наверно Всевышний включил им фонарь, подумал я, счастливчики — у них сейчас лето…