ПО УЛИЦЕ…
По улице брел странный человек, он плакал.
Слеза соленая катилась по щеке.
«Ну, почему порой я сам себе собака,
То на коротком, то на длинном поводке?
Чего-то захочу, хозяин я ведь, вроде,
Но глядь, уже натянут туго поводок.
Ужель такое свойственно людской природе,
Ужель и впрямь таким хотел создать нас Бог?
*
Я чувствую, на мне давно тугой ошейник,
Пытался снять, но расстегнуть его не смог,
И возвращаюсь в человечий муравейник
Как человек, но в то же время дог."
Роман Айзенштат, ФБ
***
«Но, если туп, как дерево, родишься баобабом…» В.С. Высоцкий
Мюнхгаузен и лошадь нам оставили завет,
Как вытянуть себя из топкого болота,
Но, как известно, меж коней пророков нет,
А вот баронов многовато стало что-то.
Податься бы в поэты, но они, того гляди,
Запутают вконец законы мирозданья,
А у меня и так вся вечность впереди
И с Богом долгосрочное свиданье.
И от тоски ли, от ума, иль от чего ещё
Ударился в фантазии намедни,
Родиться б мне растением, к примеру, хоть хвощом,
Я б не писал тогда все эти бредни.
Но угораздило. Рифмую. И чувствую, - трындец.
Забрался в поэтические дебри.
Барон Мюнхгаузен мне, правда, как отец,
А лошадь норовит устроить дерби.
***
Живу среди людей, но, чую, что рождён
Совсем иной, неведомой породы.
Я был всегда в свою поэзию влюблён,
Но стал бы псом и, несмотря на годы,
Лизал бы, грыз мослы собратьев по перу,
Что в рифме по щенячьи неуклюжи,
Пегасу бы пришёлся ко двору,
Хоть пил бы воду из дворовой лужи.
Я был бы очень независим и бродяч,
Пока редактор не надел бы мне ошейник,
Ведь сколько лапой строчек не хреначь,
Людской не весь безумен муравейник.
Стремлюсь в полёт давно и вою на луну,
Она ночной порой к Парнасу ближе…
Я перебрал в себе породу не одну,
Нашёл лишь ту, что эту глупость пишет.