3 июля 1941 года

Михаэль Гау
Налил я в рюмку запотевшей,
Икрой намазал бутерброд
И накатить решил за здешний
Судьбой измученный народ.
И выдохнув, одним движением
По отработанной дуге,
Отбросив все свои сомнения,
Закинул в рот ее себе.
Железным холодом, как сталью,
Мне горло водка обожгла.
И вот как будто рядом Сталин,
И слышу я его слова:
,-Друзья,- он говорит народу,
Он говорит народу- мы:
Мы вместе отстоим свободу,
Мы вместе до конца войны,
Мы победим, мы одолеем,
Мы братья сестры и друзья!
Слова его звучат сильнее
Хоть голос тихий у вождя.
Летят его слова как пули:
-Здесь бит был сам Наполеон,
В бараний рог его согнули,
И немец будет побежден!
Мы как один-одной семьею
Нас партия ведет на бой....
То было третие июля.
Война  уже летит стрелой,
Передовые смяты части,
И отступают по фронтам,
Бомбили Киев мирно спящий,
Нет веры собственным войскам.
Сверкают зведы на петлицах,
У генералов при штабах.
У них  мелованные лица,
И страх перед вождем в глазах.
Всего каких то две недели
А пол страны уже в огне,
И власти все оцепенели,
От страха в собственой стране.
Сам вождь не мог поверить в это,
Ведь заключён с нацистом  мир.
Метался он по кабинету.
И пил и пил и пил и пил!
Политика дурная штука,
Поверил слепо и кому?
Ну будет мне теперь наука,
Работа моему уму.
Он подбирал слова такие,
Чтоб в душу сразу без мозгов.
Ведь это старая Россия,
А с ней ведь был когда-то Бог!
И понял вождь, что кроме силы,
Карьеры, власти, есть народ!
И есть отцовские могилы
Есть клен стоящий у ворот.
Не пролетарий не крестьянин,
Простой живущий здесь мужик,
Он власть дает и защищает,
И сносит все и все прощает,
И любит жизнь и любит жить.
Властитель не просил прощения
Просить не мог он и прощать
Но в миг тяжелого похмелья
Он понял то, с чего начать!