Есть у меня чудесная вещица,
Ей цену знаю верную одна я –
Изящная серебряная птица –
Старинная, к тому же, заводная;
Её я извлекаю из-за стёкол
Буфета – там в тиши она хранится,
И длинный медный ключ вставляю в цоколь –
И как живая вздрагивает птица,
Поёт и машет крылышками шустро,
Трясёт хвостом, пощёлкивает клювом –
Мы с ней в закатный час лиловый тусклый
Дуэтом петь и пить чинзано любим –
Она поёт, а я берусь за ноут,
И не пойму – от пенья, от чинзано?
Но лучше сочиняется намного,
Откуда-то стихи приходят сами;
Любимая из всех любимых музык –
Мелодия печали мучит душу –
Вполне возможно, в это время Муза
Ко мне приходит пение послушать;
Но вот вчера, едва пробило полночь,
Чинзано вышло всё, и я за виски
Пойти хотела, и теперь не помню,
Была пьяна я, или слишком близко
На столике стояла птичка к краю –
Я этот миг увижу, умирая –
Зачем я встала? Так уж было надо ль?
Но птичку я рукой смахнула на пол...
И всё. И всё!.. Певунья замолчала...
Все звуки мира тоже смолкли разом –
И только эхо музыкальной фразы
Ещё звучало, полное печали –
Я плакала; я не могла постичь, как
Всё это вышло. Что-то изменилось
Во мне и мире... Боже, сделай милость,
О сжалься: пусть поёт как прежде птичка!
Но всё напрасно – ни единой ноты
Не спела мне разбившаяся птица,
И в тот момент во мне сломалось что-то,
И даже сердце перестало биться;
Казалось бы: какой пустяк – игрушка!
К тому ж, смотри: цела снаружи птичка –
Так и с людьми бывает: мир разрушен
Внутри, а с виду вроде всё отлично –
Да, слава Богу, был удар несильным –
Его ковра пушистость приглушила,
И хвост, и глазки из сапфиров синих –
На месте всё, а голоса лишилась...
И я ключом в утробе механизма
Как ни кручу – не хочет заводиться
Никак, подать хоть малый признак жизни –
И не поёт серебряная птица...