Четыре сыночка и лапочка дочка, -
Так в детстве сказала мне мама моя.
И в детском мультфильме, сейчас помню точно,
Была у зайчихи такая семья.
Четыре сыночка и я между ними,
Мы вместе росли, как опята - грибы.
Друзей старших братьев считали своими,
И просьбы друг к другу- как будто мольбы.
Мы выросли быстро и быстро взрослели,
И жизнь не была нам ни сказкой, ни злой.
Но как же хотелось тогда мне поверить,
Что все это - сон и беда не с тобой.
Мой брат, самый старший, родной и любимый,
Тебе ведь тогда было лишь 26.
А смерть окаянная пальцем незримым
Тебя указала ... той боли не счесть.
И прядкой седой эта боль отложилась.
Мне в 20 была не к лицу седина.
Но горе ушло не далёко, вернулось,
В то утро, как бездны легла тишина.
На ранней дороге, как голубь упавший,
Лежал ты, встречая рассвет, не живой,
Красивый и юный в 16, брат младший
Ушел в небеса, боль не взяв, лишь с собой.
Я помню у матери павшие руки,
И к небу отца обращенный кулак.
Они как смогли пережили разлуку,
Но боль не смогли пережить ту никак.
Наверно вы встретились там, за чертою,
И душам там вашим легко и светло.
Мне кажется вы, прикрывая собою,
Храните от бед, посылая тепло.
Четыре сыночка и лапочка дочка, -
Так в детстве сказала мне мама моя.
Осталось нас трое, но я знаю точно-
Мы вместе,
одна и большая семья.