Раскраивай дверное полотно,
к полуночи податливо оно —
к рукам твоим прильнёт слезой-смолою.
Слёз этих не смахнуть, не осушить,
и с ними остаётся только жить —
хотя бы до утра. Лишь солнце злое
твоей коснётся выкройки лучом,
дверной прожжёт глазок и нипочём
в ущербе не признается, и как бы
не горевал ты над прорехой, но
раскраивай дневное полотно
по силам — пусть входной замок расхлябан,
ещё не встав в готовые пазы,
и ты, в жилище новом не пожив,
стоишь, ветрам открыт, вперёд ни шагу.
Но полотно берёт тебя в тиски,
и заготовка гробовой доски
штрихами точными ложится на бумагу.