Разбудил патриарха гудящий набат,
Тысячи колоколов звонили по всей столице.
Темно-красными были окна патриаршей кельи,
Исходил свет от кроваво-красной луны,
Растекался он над Крестовой палатой,
А с неба густо сыпался снег,
Вздымалось к небу пламя пожаров
И уже шумел проснувшийся по тревоге город.
Кричали на улицах громкоголосые глашатаи,
Призывали они православных бить ляхов,
Шло простонародье на штурм иноземных дворов
И резали их всюду еще не одетыми.
Организовывала шляхта и гайдуки оборону,
Рубили они врывавшихся в их дворы,
Заваливая все подходы трупами,
А москвичи бросались на штурм:
«Бей ляхов! Тащи все, что есть!»,
А потом поостыли и засели за баррикадами.
У Лобного места отряд в двести всадников,
Глава заговорщиков на спине могучего жеребца,
В одной руке крест, в другой обнаженный меч,
Не спеша продвигались они к Спасским воротам.
Светился на площади оклад Владимирской Богородицы,
Раздавался дребезжащий голос Шуйского:
«Во имя Божие на самозванца идите!»
И вот уже ломятся во дворец заговорщики,
Требуют выдать им царя-самозванца,
Но не могут преодолеть охрану из немцев.
Бросился Дмитрий на выход, к крыльцу,
Выхватил алебарду у стоящего немца
И на улицу с нею выбежал: «Я тебе не Борис буду!»
Хотел пробиться он сквозь толпу заговорщиков,
Ведя за собой отряд охраны из немцев,
А в ответ густой мушкетный огонь,
Каменные брызги летели от перил крыльца
И катились по ступеням сраженные немцы,
Вынужден был Государь отступить в переднюю,
Побежал Царь предупредить жену об опасности.
Тянулись здания дворца к кремлевским стенам,
Пробирался он на высоте по гульбищам,
А потом сорвался и упал с большой высоты…
Повредил он грудь и вывихнул ногу,
Но в сознанье пришел и на помощь звал.
Прибежали стрельцы, отлили его водой,
А вокруг уже толпа заговорщиков собралась,
Кричали бояре, требовали выдать им самозванца,
Но стойки стрельцы, криками их не испугать!
Положение спас князь Голицын,
Был у царицы Марфы он, признала она,
Что Дмитрий – царь-самозванец!
И опустили, в конце концов, стрельцы оружие.
Поволокли заговорщики Дмитрия во дворец,
А Шуйский призывал тут же покончить с ним,
Вопила толпа: «Бей, руби его!» и матерно поносила,
Но никто не смел поднять оружие на Самодержца.
Выстрелил тогда дворянин Валуев издали
И набросилась толпа с ножами и саблями на упавшего…
А потом привязали за ноги и поволокли по Кремлю.
Смотрел Игнатий с высоты на безумство толпы,
Думал с тоской в душе патриарх,
Что же это за народ такой на Руси,
Только вчера был Дмитрий для них Государь,
А сегодня превратился всего лишь в забаву…