В нос и в рот набивался дым,
Деда, Баба, сестрёнка - рядом,
Все бездвижно лежат под взглядом,
И уже не поможешь им.
Им не больно, они в раю,
Дед сказал, что придут фашисты,
И про лаз, куда прыгнуть быстро,
Если мы попадём в беду.
Если я задохнусь, душа
Не пройдёт сквозь завесу дыма,
Прыгнул в лаз, чтобы немцев мимо
Уползти от полос огня.
Взял бельчонка с собою в путь,
Мамой сшитого из лоскутьев,
Только вылез из горы прутьев,
Свежим воздухом смог вздохнуть.
Позади полыхал огонь,
Стены дома уже горели,
Немцы зло на огонь смотрели,
Был Егорка ещё живой.
Ствол Егорке направлен в лоб,
Штурбаннфюрер из пистолета,
Собирался закончить это,
Но бельчонок его отвлёк.
Дома в Мюнхене тоже сын,
И бельчонок почти такой же,
Этот правда, чуть помоложе,
Может не расправляться с ним.
«В лес беги» - вдруг промолвил он,
Загадав: Если доберётся,
То и он вновь домой вернётся,
И достал из ствола патрон.
В лес по снегу и босиком,
Прижимая к груди бельчонка,
Спотыкаясь, бежал мальчонка,
И не думая, что потом.
Следом очередь пронеслась,
Он упал, но поднялся снова,
Автомат зазвучал по новой,
Встать попытка не удалась.
Немец, что на огонь смотрел,
На тропинке заметил парня,
Расстрелял не убив, а раня,
Но подняться тот не сумел.
Кровь текла из обеих ног,
Обжигал нестерпимый холод,
А Егорка был слишком молод
Шёл тогда ему пятый год.
Он бельчонку взглянул в глаза,
«Мой лодной, я тебя не блосу,
К Деде с Бабой, сестрлёнкой тозе
Полетим мы с тобой туда»
Стало мальчику вдруг тепло,
Он бельчонка обнял так нежно,
Улетал от метели снежной,
В мир, где быть ему хорошо.
Это в сорок четвёртый год,
Немцы сёла жгли, отступая,
Не одна смерть была такая,
Должен помнить о них народ.
19.12.2019г. #АндрейГригорьев