Ворошилки. Как это было. N1

Андрей Шеянов
Как это было.
Для меня это до сих пор самое сказочное воспоминание. Потому что все остальные - память земная, в воплощении.
Пусть оно краткое, пусть даже говорить особо не о чем, но эта яркая вспышка осознающего себя Сознания, что "вот Я - Здесь!", вдохновляет и одновременно порождает множество вопросов, но главные  вопросы: "Кто Я?" и "Где Я?" требовали ответа.
Потом, позднее, Ум мой будет неоднократно возвращаться в этот миг с попыткой исследовать его, но усилия будут безплодны. И, когда явишь себе эту яркую вспышку осознанности, там действительно смотреть не на что: сгусток радужной энергии, висящей в тёмно-фиолетовом пространстве, у которого нет ни пола, ни стен, ни потолка... Божественное НИЧЕГО. Вместе с тем высшее Я чувствовало себя вполне уверенно за секунду до воплощения и громко заявило (а может просто подумало?!): "А теперь я буду Мужчиной!" И, подняв руки вверх, как ныряльщик, действительно куда-то "нырнуло".
Каждый раз это воспоминание Сознания заставляет сильнее вздыматься мою грудь и полнее дышать. Как будто б ещё чуть-чуть и я открою какую-то тайну...
Может когда-нибудь и открою.
Пойму то, что сейчас скрыто от меня. Хотя часто создаётся впечатление, что эта тайна - вовсе не тайна и лежит на самом виду. Никто ничего не прятал! Это я слепой... пока ещё.
Второе воспоминание смешное на сегодня. Смешное потому, что меня изгоняли из рая, а я возмущался. Там было тепло, сытно и спокойно. И вдруг меня оттуда вынули, да ещё шлёпнули по моей попе. Но заорал я не от боли, а от возмущения. А потом я на всех рассердился и подумал: "Ну раз вы так со мной, то и я с вами буду такой."
Мать говорила, что рос я достаточно спокойным ребёнком. Ну плакал, как все, когда что-нибудь болело... Однако понапрасну не капризничал - молчал!!!   Конечно, молчал - сердитый был: мало того, что выгнали из рая, по жопе дали, так ещё и обозвали "Живой"!
Помню стены роддома, помню первый глоток "вкусняшки", которая оказалась материнским молоком, помню наш дом... Из которого меня увезли 2-х лет отроду спящим... Как я узнал гораздо позднее, у отца, уроженца Хабаровского края, обнаружилось заболевание, в связи с которым ему на родине оставаться было невозможно.
 Проснулся в поезде, но поскольку родные были рядом, меня это не взволновало: ходил по вагону молча.
В начале я зарёкся говорить с этими людьми, а потом просто привык. Мать таскала меня по врачам, те старательно заглядывали мне в рот и ничего не находили. Уговаривали её, что всё у ребёнка нормально. Даже помню, что один из докторов успокоил мать: "Вы, девушка, не переживайте! Как надоест молчать - заговорит!" После этого меня по врачам больше не таскали.
И я не напрягался. А зачем? Помню, что отец брал меня иногда с собой в магазин за продуктами и предлагал чего-нибудь... провокатор. Я уже знал все их уловки в попытках вытянуть из меня СЛОВО!!! А вот не угадали!!! Достаточно было жеста. Пальчиком ткнул в то, что надо и всё.
Заговорил я в 3 года. Что-то солёное ели вечером - мама любила соленушки и умела их готовить.
Меня пробудила жажда: во рту пересохло и даже горло стало шершавым. То, что на дворе ночь и что родители были уставши... Дети в три года об этом думать не умеют. Поэтому мои слова: "Мама, дай пить!" были, как гром с ясного неба. При этом, мамуля моя спросонья не поняла и переспросила: "Чего?" Пришлось повторить настойчивей. И тут мои родители, по моему мнению, сошли с ума: "ЗАГОВОРИЛ!!!"
Позже случались дни, когда меня просили помолчать. Но у меня за три года накопилось столько вопросов, что мои "Почему?" сыпались на них без умолку. И даже наличие старшего брата не спасало их положения - брат всех ответов не знал. Да он и старше то всего на 4 года.
Осознание того, что "Я - Здесь" было со мной до отъезда из дома. И тогда, и потом взрослые все мои ВидЕния отрицали, пытаясь уверить меня, что я ничего не вижу, потому что НИЧЕГО НЕТ. Но я то видел ЧУЖИХ в нашем доме. И они меня пугали...
Нет, ко мне они особо не лезли. Но что они вообще делали в нашем доме?! На мои попытки прогнать их они не реагировали, как будто б я - пустое место. Это было обидно.