Воспоминание в день Чудотворца
Мой дед Никола был глухонемым,
одним из многих в Краматорске пыльном.
Глотал он молча доли гарь и дым
в краю углеобильном и двужильном.
Из десяти двум братьям и сестре
досталась глухонемота с рожденья.
А я в пять лет, в шальной моей поре,
был верным другом их неговоренью.
Я будто бы их азбукой владел,
размахивая в воздухе руками,
в царапинах и ссадинах пострел. -
И было понимание меж нами,
поскольку, чуя родовую кровь,
я видел их на сто пудов своими.
И эта безотчётная любовь
сполна и чутко понималась ими.
И я узнал, как щедро и тепло
умеют улыбаться и светиться
зачисленные жизнью "в западло"
немые, мало радостные лица...
Теперь я сам уже - "каюк сарай",
подобная Помпеям развалюха.
Но всё ещё влюблён я в здешний рай,
как всякая живая моль и муха.
Здесь - тот ещё Эдем... Он сто очей
даёт вперёд чистилищу и аду.
Но от Марии ласковых очей
июльский ливень льнёт к земному саду.
И потому я о дожде пою,
о кровных мне, бесправных и безгласных,
с кем скоро встречусь в правильном раю -
средь ангелов, олив и маков красных.
И там, где Мирликийский Николай
и был, и есть всех хворей исцелитель,
там слушает с улыбкой райский гай -
О, музыка чудес, не умолкай! -
Никола мой,
дед Коля, небожитель...
19.12.2019