Предисловие
Балкарцы (самоназв. - таулула) - народ в Кабардино-Балкарии (около 71 тыс. ч.). Всего в России по данным на 1992 г. проживает 78 тыс. ч. Верующие - мусульмане–сунниты. Язык карачаево - балкарский, относится к кыпчакской группе тюркских языков. Письменность на основе русского алфавита. Современное имя балкарцев восходит к имени древних кавказских болгар, которых уже во II веке до н.э. древние армянские источники размещали «в земле болгар, в Кавказских горах». Арабский автор X века Ибн-Рустэ писал, что в отдаленнейших пределах Грузии живут племена Таулу-ас, т.е. «Горные асы». Это название вполне тождественно географическому самоназванию карачаевцев и балкарцев «Таулу», т.е. горцы. В 1395/96 гг. всемирный завоеватель Тимур и его летописцы именовали балкарцев и карачаевцев асами и вели с ними ожесточенную борьбу. Асами до сих пор именуют балкарцев и карачаевцев их ближайшие исторические соседи - осетины. В 1404 году архиепископ Иоан Галонифонтибус называл карачаевцев «кара черкесами», так же именовал их путешественник 1643 год Арканджелло Ламберти. Таким образом, с древнейших времен и до XIV века в письменных документах балкарцы и карачаевцы назывались асами, болгарами, карачеркесами, таулуасами… В грузинских документах XIV века и позднее балкарцы и Балкария назывались «басианами», «Басианией». Наиболее ранним упоминанием этого названия является золотой «Цховатский крест». На этом кресте повествуется о том, как некий эристав Ризия Квенипневели попал в плен в Басианию и был выкуплен оттуда на средства Спасской церкви селения Цховати Ксанского ущелья. Басианию и быт басианов подробно описывал в своем трактате историк и географ Грузии царевич Вахушти в 1745 году. Название «басиани» происходит от имени хазарского племени «баса» с прибавлением к нему грузинского указателя множественности «ани». В январе и феврале 1629 года Терский воевода И.А. Дашков отправил в Москву два письма, в которых писал, что в земле, где живут «балкарцы», имеются залежи серебра. С тех пор имя балкарского народа постоянно фигурирует в русских официальных документах. В 1639 году в Грузию отправляется русское посольство в составе Павла Захарьева, Федота Елчина, Федора Баженова. Они 15 дней гостили у карачаевских князей Крымшаухаловых в ауле Эль-Журту близ современного города Тырныауза. О балкарских кабаках (селениях) говорится и в 1643 году в отписке Терского воеводы М.П. Волынского. А в 1651 году московские послы Н.С. Толочанов и А.И. Иевлев, следуя в Грузию, две недели гостили у балкарских князей Айдаболовых в Верхней Балкарии. Сведения о балкарцах и карачаевцах содержатся в документах европейских и русских ученых и путешественников 1662, 1711, 1743, 1747, 1753, 1760, 1778, 1779, 1793-94, 1807-1808 годов. В 1828 году академик Купфер называет карачаевцев «черкесами», такое название за балкарцами и карачаевцами было закреплено еще с 1636, 1692 гг. в путевых заметках грузинских и европейских авторов. В подобных документах балкарцев и карачаевцев очень часто называли «горскими черкесами». Балкарцы и карачаевцы являются одним из самых высокогорных тюркских народов. Они занимают ущелья и предгорья Центрального Кавказа по долинам рек Кубань, Зеленчук, Малка, Баксан, Чегем, Черек и их притоков. На территории Балкарии и Карачая расположены почти все известные «пятитысячники» - высочайшие вершины Кавказа – Минги-тау, Дых-тау, Коштан-тау, Гюльча и др. Здесь же находятся крупнейшие ледники и фирновые поля: Азау, Терскол, Иткол, Чегет и др. Территория Балкарии и Карачая богата горными массивами, лесами, плодородными долинами и альпийскими лугами.
Балкарцы и карачаевцы - древнейший народ Кавказа. Истоки их истории и культуры неразрывно и тесно связаны с историей и культурой как многих кавказских народов, так и многочисленных тюркских народов от Якутии до Турции, от Азербайджана до Татарстана, от кумыков и ногайцев до алтайцев и хакасов. В бывшем Советском Союзе тюркские народы занимали по численности второе место после славянских народов, а всего в мире тюркоязычные народы составляют более 200 млн. человек.
В высокогорных ущельях Кавказа карачаево-балкарцы проживают в тесно окружении народов, говорящих на иных языках: картвельском, адыгском, осетинском и др. С XIV-XVвв. балкарцы и карачаевцы стали постепенно обособляться территориально, но во всем остальном – это единый народ. Ближайшие соседи называют балкарцев – асы (осетины), балкары (кабардинцы), азы, овсы (сваны), а карачаевцев, например, мергелы называют аланами. Термином «алан» балкарцы обращаются друг к другу.
Историко-культурное наследие карачаево-балкарского народа вобрало в себя многое из культуры кавказских народов и всего тюркского мира. Это нашло отражение в мифологии, эпических сказания и других жанрах фольклора, а также в религиозных древнейших представлениях, в которых упоминаются и высочайшие горные вершины, и моря, и бескрайние степные просторы евразийских степей. В религиозных представлениях ведущее место занимают общетюркские божества Тенгри (Тейри), Умай и др. Древнейшие истоки культуры испытали влияние таких мировых религий, как христианство и мусульманство, бытуют до сих пор среди карачаево-балкарского народа в виде различных обычаев, обрядов, народных игр и представлений. С древних времен предки балкарцев и карачаевцев имели свою письменность в виде рунических надписей кавказских болгар, в большом количестве обнаруженных на территории Карачая и Балкарии в памятниках VII-XII веков. Уже в начале XVIII века балкарцы и карачаевцы имели письменность и на основе арабского алфавита, о чем красноречиво говорит так называемая «Холамская надпись» 1715 года, найденная в ауле Холам, надпись 1709 г. и др. В настоящее время балкарцы и карачаевцы пользуются русским алфавитом. Среди множества народов бывшего СССР балкарцы и карачаевцы занимали первое место по числу имевших высшее образование на тысячу человек.
Мой друг, что расскажу не небылица,
Все помнят сказки с детства в них намёк
В реках тогда текла, нет, не водица,
А только молоко и только мёд.
Ходили часто куры сами к лисам,
А волк дружил, не верите, с овцой.
В горах беда, сюрпризы за сюрпризом,
Там люди пропадают день-деньской…
Средь гор в ауле, в том на перевале,
Три брата жили в доме у реки.
Отец и мать погибли при обвале,
Они ж остались, смерти вопреки.
Шли годы, братья тишины держались,
Боялись, что их люди не поймут.
С соседями они почти не знались,
Никто не знал, и как, кого зовут.
А младшим все в ауле восхищались,
И знали, что он хоть и не богат,
Помочь сумеет, если обращались,
А звали его все Темир-Болат!
Темир, что в переводе: твердь, железный.
В любой работе парень был наш хват,
Он мастер на все руки, если честно,
В селе том каждый парню очень рад.
Однажды, ярким днём, взглянув в высоты,
Увидев удивительный пейзаж.
Решили братья: «Надо на охоту!»
Поднялись в гору, возвели шалаш.
Тем временем в горах спустился вечер,
И наложил на всё свою печать.
Устали братья, день был не беспечен,
«Пойдём поутру!», - улеглись все спать.
Лишь солнце осветило те красоты,
Проснулись в шалаше, пора вставать.
Темир со средним братом - на охоту,
А старший брат - обед варить и ждать.
Сварил обед, денёк стоит погожий…
Вдруг слышит, голос тих и невысок.
Он оглянулся, холодок по коже…
Там чудище стоит, звать Сам-С-Вершок!
На петухе верхом, глаза кривятся,
Зелёная лягушка под седлом.
В поводьях две змеи его ветвятся,
А вместо плети ящерка с хвостом.
Сам маленький с вершок, лыс, словно шарик,
А борода длинна на семь вершков,
И молвит: «Дай же спешиться мне, парень!
Застыл как столб среди семи крестов*
В ответ ни слова, испугался старший,
Снял Карлика он, молча с петуха.
И внёс в шалаш, котёл с бараньим фаршем
Пред ним поставил, словно для греха…
Лишь отвернулся, Карлик чревоугодник
Сидит, котёл пустой, в глазах вопрос:
«Ох, повезло, что накормил сегодня,
А то тебя с собой бы я унёс!
Назавтра наготовь еды побольше,
И мяса, слышишь, мяса без узлов».
Ногою топнул Карлик недовольный,
Вскочил на петуха, и был таков.
Вернулись братья, есть хотят (представьте),
Вопрос задали: «Где обед? Еда?»
Соврал им старший, не сказал всей правды,
Сказал лишь, что болела голова.
Темир-Болат, кивнув, еду сготовил,
Не стал тому про долг напоминать.
Не упрекнул и даже не злословил,
Поели братья, в ночь, улёгшись спать.
Второй день повторил день сказки первый
Но только средний брат того кормил.
К нему явился Сам-С-Вершок, тот вредный,
Насытившись, он снова погрозил.
Вернулись братья, есть хотят (представьте),
«Где наш обед?», - но средний только врёт,
Он братьям не сказал ни толи правды,
Сказал лишь, что болел его живот.
Темир-Болат, кивнув, еду сготовил,
Не стал тому про долг напоминать.
Неладное он всё же заподозрил,
Поели братья, в ночь, улёгшись спать.
Наутро сам Темир обед готовил,
И вот хотел засыпать костерок.
Как вдруг он слышит (был он наготове),
К нему уже явился Сам-С-Вершок.
«Будь гостем дорогим, давай общаться»,-
Не растерялся здесь Темир-Болат.
«Мне помоги, хочу я угощаться,
А речи все свои возьми назад!»
Не распахнул Болат ему объятья,
Он только повод – змей взял как сутаж**.
И, бормоча под нос свои проклятья
Слез недовольный гость, вошёл в шалаш.
«Я голоден, не будь же лоботрясок
Ты накорми меня, дай больше сил!»
Темир-Болат достал кусочек мяса,
А гость его мгновенно проглотил.
«Ещё неси, я – голоден, не видишь?!»,-
И стал трясти огромной бородой.
Темир-Болата взгляд был очевиден,
Ты не получишь больше Карлик злой!
Тот рассердился: «Нет повиновенья!
Строптивый брат, как много возомнил!»
Из бороды он волос для смиренья,
Хотел связать – Болат опередил.
За бОроду его схватил он сразу,
И потащил на выход от угроз.
Связал того, как научили разом,
И к кедру привязал, что рядом рос.
А там с охоты братья подоспели,
Их, накормив, он за собой ведёт:
«Я покажу вам, отчего болели,
У вас: то голова, а то живот…»
Вот за шалаш зашли, глядь, на полянке
Ни Карлика, ни дерева уж нет.
Тот с корнем вырвал дерево, в остатке
Лишь далеко в лес протянулся след.
Тут братья повинились, рассказали,
О том, что всё съедал незваный гость.
Смекнул Темир-Болат как пропадали,
Все люди, у него в уме срослось.
Посовещавшись хорошо и взвесив,
Решили – выступаем на заре.
И долго шли по следу братья вместе,
Пока тот не привёл из всех к дыре.
В дыру лезть – опускаться в неизвестность
Два брата отказались, наотрез.
Темир-Болат: «Полезу я в ту местность,
Есть к Карлику известный интерес!»
Сплели тогда из хвороста сапетку***,
Из шкур оленя сделали ремни.
И младший брат спускается в разведку,
Суровый взгляд его, неустрашим.
Вот уж достигла дна уже сапетка,
Ступил на землю, что его там ждёт?!
Темир-Болат глядит, да, есть тропинка,
А та в пещеру под землёй ведёт.
Недолго шёл извилистой тропинкой,
Вдруг видит дверь с надеждой, наугад
Открыл её, глядь - новая картинка,
За нею три красавицы стоят.
Одна из них рыдала безутешно,
Вторая веселилась невпопад,
А третья пела песню нежно-нежно,
Увидев то, смущён Темир-Болат.
Его, завидев, шум остановился,
К нему бежали, дрожь их просто бьёт:
«О, горе нам! Зачем сюда явился?!
Здесь Чудище, оно тебя убьёт!»
«Поведайте мне, девы, что случилось,
А я освобождения добьюсь.
Беда, какая с вами приключилась?
А Чудища ни капли не боюсь!»
«Я плачу», - молвит старшая девица,
«Сегодня мой черёд, мой день настал,
Меня он съест, он мной повеселиться,
Судьба моя – таков здесь ритуал.
Сестру вторую Чудище съест завтра,
Она смеётся - ей невеселО.
Тот смех сквозь слёзы, так, что пыл убавьте,
Поёт же третья всем смертям назло»
«Где Чудище поганое, где скверна?!
Нарушу я ему сегодня блажь!»
«Там в комнате седьмой, он спит наверно,
Будь осторожен храбрый воин наш!
Вмиг, обнажив, ту саблю он стальную,
Что дед ему у нартов умыкнул.
Он, отыскал, враз комнату седьмую,
Бесстрашно дверь в неё сам распахнул.
Увидел: «Вот злодей с оскалом мерзким!»,
За бороду схватив, его вознёс,
Лишь раз, махнув с отчаянием дерзким,
Он голову одним ударом снёс.
Зла больше нет, и нет проклятой клетки,
Сестёр богатства пламень охватил…
Всё злато-серебро они несли в сапетку,
Темир-Болат же их остановил.
«Скажите, девы, где все наши люди,
Что Чудище похитил, нелюдим?!
Добро потом мы каждому присудим,
Когда из плена всех освободим!»
Все вместе с ним пошли по подземелью,
И факелами освещая ход.
Упёрлись. Вот ворота с красной медью,
За ними крепость, там их ждёт народ.
Темир-Болат за стену ту пробрался,
Глаза в слезах, увидел аульчан,
Вот мать с отцом, он плачет, не сдержался,
И плачут мать с отцом – спасён их клан.
Обняв родных, открыл рукой ворота:
«Свободны все! Выходим! Будем жить!»
Поклон, ему отвесив за заботу,
Все стали плакать и благодарить.
В ауле праздник был тогда победный,
Ведь их Темир избавил от забот.
Раздал богатства Карлика всем бедным,
И не забыл, конечно же, сирот.
Как жаль, что я на празднике том не был,
Но старикам поверил я, почёт.
Темир-Болат – защитник истый веры,
В легендах в наших днях с тех пор живёт!
*) название горы, на которой происходит действие переводится, как гора семи крестов
**) сутаж - шелковый плетеный шнур.
***) сапетка - плетёная корзина с двумя ручками;
Произведение, представлено по книге «Балкарские и карачаевские сказки» - М., 1971. Перевод и обработка А. Алиевой и А. Халаева.