Где-то в царстве теней,
Или около этого царства -
Где за давностью дней,
Непрерывно сгущается мгла.
Где живут как во сне,
И не знают забот и мытарства,
Вдруг увиделись мне -
Позабытые мною дела.
Там какой-то старик,
Проживал с офигенною бабой,
И к почету привык -
Неземною любовью томим.
Непростой на язык,
Пел он песню о курочке рябой:
Как восторженный вскрик.
Как высокий торжественный гимн.
Что забвенье пройдет,
Потому что наступит признанье.
Что воспрянет народ -
Наконец, глубоко осознав,
Их высокий полет...
Золотого яйца ожиданье...
Высоту из высот...
И ему подпевала жена.
Ах как пели они,
И как мало при этом имели.
Ах, как падали ниц,
Золотых ожидая яиц.
Но тянулися дни,
Где супруги яичницы ели,
И все больше добрели -
Теряя величие лиц.
Но однажды весною,
Внезапно сложились знаменья,
Ибо ангел-хранитель -
Который их сердце питал.
Вещим взором увидел,
Инфляцию их вдохновенья,
И явилось яйцо -
Претворенное духом в металл.
- Ах, какая пора!
Боже! Боже! Какая победа!
Воплощенье сплетения дней
В непрерывности лет:
- Но привычка стара,
Приближается время обеда,
Значит следует мне -
Приготовить привычный омлет.
Ах как били они,
Как жестоко и яростно били,
Ничего не разбив,
Только руки и ноги отбив.
Словно мстили за дни,
Где страдали они и любили,
И себе изменили,
Внезапно себя изменив.
Тот торжественный день,
Где Господь даровал им победу,
Где сугубая мера -
Свершенье свое обрела,
Омрачил будто тень,
Истерический плачь по обеду.
А Надежда и Вера -
С Любовью из сердца ушла.
Все мы знаем давно,
Что их Ряба потом успокоит,
И на несколько лет -
Обеспечит устроенный быт.
А омлет - как вино,
На забвенье их сердце настроит,
Ибо памяти нет -
У того, кто до глупости сыт.