Родни у меня прорва. Но родня специфичная - по отцовской линии - Падейские и Клечковские, голубых дворянских кровей, еще с Великого Октября ударились в бега наперегонки с офицерством и купечеством и ноне пребывают в краях европейских. Кто- то из них помянут даже в мемуарах дроздовцев. Все они были люди служивые, кто в армии, а кто и в охранке. Но мне за них не стыдно- все они были патриоты.
А вот мамина линия - вяземских крестьян- здесь после грохота революции размножилась и крепко обосновалась , невзирая на советскую власть и план ГОЭЛРО. И только теперь когда все ленинские замыслы окончательно рухнули, она также резво рванула за бугор в развитый капитализм.
Матушке частенько позванивали из Лондона, Марбельи и Сан Франциско. Но чаще всего звонки были из Хайфы, куда на семьдесят пятом году жизни отправилась ее ближайшая подруга Соня Биляк. Кого то я знавал больше, кого-то меньше. Многие так и остались фоном на семейных фото пятидесятых- семидесятых годов. И даже имен я не могу вспомнить никак.
Но мне больше всего мне запомнился один проходной визит в Запорожье, где проживала мамина кузина из Сычевки - есть такое местечко на Вяземщине. Попали мы туда случайно - просто мама вспомнила про родню на обратной дороге из курортного Бердянска. Если честно, то был еще и предметный интерес - набрать в дорогу халявных абрикосов,которые были в июле дороговаты.
В свое время тетя Нюра вышла замуж за растущего партаппаратчика и вместе с ним осела на Украине. В бытность Леонида Брежнева первым секртарем обкома он дорос до его заместителя и метил дальше. Но по каким то своим соображениям Брежнев его наверх не прихватил. Он так и остался рулить Запорожьем на вторых ролях, но числился в местной номенклатуре и не очень расстраивался. В пору нашего визита муж тети Нюры был замом по кадрам какого-то сельскохозяйственного института на Хортице.
Встретила тетя Нюра ,нас очень хорошо. так как всгда встречают москвичей в далекой глубинке . особенно, когда не стыдно за прошлые отношения, качество жизни и общий социальный антураж.
Жили они на улице Маяковского, в приличном даже для Москвы, обкомовском доме с милицейским постом в подъезде. У тети Нюры оказался взрослый сын Женя - чуть младше меня и дочь Лиза трижды выходившая замуж.
Пока сестры осматривали и ощупывали друг друга, попутно распрашивая про житье бытье, мы с Женей отправились за горилкой. Святое это дело - отведать настоящую горилку с перчиком за семейным столом. Время было часов около четырех - на жарких от июльского солнца улицах Запорожья было абсолютно пусто. Пустым оказался и винный магазин, устроенный прямо напротив всемирно известного завода украинских магнитофонов "Весна".
Только мы погрузили пять бутылок в сумки, как ворота завода распахнулись настежь и по улице рванул поток уставших рабочих.
Сразу бросилось в глаза то, что никто даже и не глянул сторону винного магазина.
-Народ у вас тут правильный, - одобрил я машинально,- вспоминая мутных пролетариев с московских заводов и пропитых столичных алкашей. - Не иначе на пляжи рванули? Или физкультурой заниматься?
- За самогонкой они рванули,- засмеялся родственник. - Сейчас увидишь этих физкультурников.
И действительно, не успели мы вернуться к улице Маяковского, как навстречу стали часто попадаться изрядно веселые запорожцы.
Мы посидели за столом часов до восьми. Для тесного застолья, даже глава семейства выбрался домой пораньше. Бывший заместитель Брежнева оказался с такими же мощными бровями и густой шевелюрой, а заодно и изрядно словоохотливым. Начали мы беседу с курортных впечатлений, но как-то быстро перескочили на запорожские дрязги. Выяснилось, что у него полно врагов в обкоме, а любимый сынок вылетел их двух вузов и нигде на работе долго не задерживался. Хорошо что еще не спился. В общем картина кисти Куинджи " Кошмар над Днепром". Все это нам быстро приелось и, когда начало темнеть, я дернул Женю на пляж. Купаться в Днепре после упоительных морских ванн было необязательно, но мне страстно хотелось глянуть на легендарную плотину Днепрогэса.
Это все было рядом - правильная прямая аллея,обсаженная стройными тополями привела нас в махонький заливчик с песчанным пляжем.Напротив под кронами деревьев растянулась Хортица - резиденция запорожской вольницы, известной в средние века по всей Европе.
Вода в Днепре была прозрачной, от кустов тянулся какой то пряный аромат. Большой индустриальный город совсем не ощущался за невысоким обрывом. Курорт однако! Прогулялись через мост до легендарной Сечи. Чуть поодаль просматривались могучие контуры главной днепровской достопримечательности.
На следующий день нас пригласили на дачу за абрикосами. Таких дач я еще не видел доселе.
Поселок партаппаратчиков располагался на берегу Каховского моря. С обрыва в дымке практически не просматривался противоположный берег,да и сама открытая вода виднелась где то вдалеке за камышевой стеной плавней. Под обрывом вытянулась цепочка щитовых домиков - крыш тридцать. Спуск был по глинистому откосу, едва присыпанному щебенкой. Дальше был сплошной чернозем.
Домик был аховый - пять на пять. Да и участок был всего соток пять. Зато дальше через камыш, метров сто пролегала широченная просека прямо к собственной пристани. Такие пристани были у каждого участка . причем даже с обрыва не было видно что там пришвартовано. Четырехметровый камыш был надежней любого забора. Когда мы вошли в дом, Женя рванулся с огромной бутыли, доверху набитой фруктовой падалицей, Тут ничего не пропадает - падалица бродила и через марлю на горлышке мутная жижа выпирала в большой эмалированный таз. Женя черпанул этого сусла кружкой и предложил мне. Когда я деликатно отказался, махнул с удовольствием пару кружек и сразу повеселел.
Как похвалилась тетя Нюра - а работать на огороде ей было в радость, несмотря на высокий обкомовский статус, она снимала по два урожая томатов и бахчи. Но главной причиной гордости были три невысоких абрикоса густо увешанных сочной колеровкой.
-Если бы не мерзкие гадюки из плавней не навещали регулярно, - пожаловалась тетя Нюра мимоходом ,- вообще тут рай земной. При официальных пяти сотках, у нас тут соток двадцать реального чернозема. Сажай что хочешь, хоть ананасы. Все прет!
За полчаса мы сняли пять ведер с верхом спелых абрикосов в дорогу - еще больше оставалось на ветках и вернулись в Запорожье.
Вечером снова было застолье, однако отец семейства явился позже и вовсе не в настроении.
Слово за слово - и тут выскочила внутренняя обида на сына - бездельника и дочь, никак не заводящую путную семью.
-Я же тебе три свадьбы подряд по царски оплатил - что же ты мужиков нормальных найти не можешь! Кого ты мне Нюра родила!- распинался раздраженный хозяин дома. - Все с деньгами ищещь - доищещься. Что тебе денег было мало в жизни. столько я вам заработал и все впустую.
С этой театральной тирадой он схватил с комода огромную китайскую шкатулку и распахнув ее, горстями стал разбрысывать по комнате новенькие стольники. Ну прямо как с плаката Бендера - "Сеятель облигаций".Мы с мамой застыли в шоке. Образцовая номенклатурная семья оказалась на деле вулканом провинциальных страстей и пороков.