Альфред Теннисон. In Memoriam A.H.H. XXI *
Пою тому, кто в землю лег,
Качает ветер волны трав –
С могилы стебельки собрав,
Свирель я эту сделать смог.
Там скажет верховой гордец,
Услышав жалобную трель:
«Рождает слабость та свирель
И плавит хлипкий воск сердец!»
Другой ответит: «Пусть его.
Он горе держит напоказ.
Один пассаж за разом раз –
Там все тщеславие его.»
А третий в гневе: « В этот час,
Когда народы рушат троны
И падают царей короны –
Петь, в частный траур облачась?
Да разве время ныть и петь,
Когда суют все дальше руки
В прорехи знания науки,
И вслед за ними не поспеть?»
Мне ваши мненья, господа,
И ваш рациональный пыл
Не дороги. Святая пыль
Вас не коснется никогда.
Я должен петь, в конце концов!
Так раздается на полянке
Плач безутешной коноплянки,
Когда похитили птенцов.
* Полный текст поэмы со вступительной статьей переводчика и комментариями доступен на интернет-ресурсах Amazon, Ozon, Litres, Wildberries (с 20.06.2021), Ridero.
XXI
I sing to him that rests below,
And, since the grasses round me wave,
I take the grasses of the grave,
And make them pipes whereon to blow.
The traveller hears me now and then,
And sometimes harshly will he speak:
`This fellow would make weakness weak,
And melt the waxen hearts of men.'
Another answers, `Let him be,
He loves to make parade of pain
That with his piping he may gain
The praise that comes to constancy.'
A third is wroth: `Is this an hour
For private sorrow's barren song,
When more and more the people throng
The chairs and thrones of civil power?
'A time to sicken and to swoon,
When Science reaches forth her arms
To feel from world to world, and charms
Her secret from the latest moon?'
Behold, ye speak an idle thing:
Ye never knew the sacred dust:
I do but sing because I must,
And pipe but as the linnets sing:
And one is glad; her note is gay,
For now her little ones have ranged;
And one is sad; her note is changed,
Because her brood is stol'n away.