Во мне угасла страсть к самообману,
Сомненьями я больше не грешу,
Внутри пусто, там нынче правит балом
Праздность плоти, испившая до дна бокал души,
И не играет уж теперь ни звуком, ни цветами
Хрусталь граненый, не пробуждает чистыми тонами
Заблудшей тени. Он выпит,
Осушен, сдавлен хрустко днями,
И сердце больно ранит
Зазубренными ломкими клыками.