(Конспектируя Авессалома Махинеева*)
Ёнис Глуммс, он же автор мениппеи «Фауст без патрона», он же её двуликий протагонист – герой и антигерой, «первым из латгальцев», как пишет А. М., был удостоен престижного титула «Homo universalis». Этот универсал, единый в трёх лицах сочинитель, трикстер и мистагог, – единственный из представителей рода человеческого, кому посчастливилось встретиться с тысячеликим богом Протеем.** Именно после этой встречи он обрёл божественный дар превращаться в кого угодно и во что угодно.
В «20.. году» (? – так у автора) в знаменитом БТА – Большом театре абсурда, в развитие темы, заявленной в самом начале «Фауста без патрона», а именно в «Прологе на небе, на земле и под землёй», состоялось эпохальное представление с участием материализованного Хаоса. Войдя в этот мета-абсурдный образ, Ёнис Глуммс выступил против таких важных фигурантов «метакосмического пролога», как Эрос, Офион, Эвринома, Фалес, Анаксимен, Анаксагор и Гераклит, и каждому «сделал символический втык, приравняв слово к штыку» (? – так у автора).
Глуммс говорил на великолепном в своей сложносочинённой образности древнегреческом языке, говорил «почти чисто», и здесь можно было бы обойтись без уточняющего «почти», если бы не едва уловимый латгальский акцент, который, к слову, как утверждает А. М., режет слух только у «преклоняющих острослышащее ухо» титульных латышей – они-де из своего латышского языка в ранге государственного де-юре сделали языческий фетиш, возвысив его до ранга сакрального де-факто, что, по мнению А. М., выставило их в глупом свете «едва ли не во всей Метагалактике».
В своей многокрасочной речи Ёнис Глуммс опроверг так называемый «миф номер один» о первородстве Темноты. Он заявил, что это «полная чушь», потому что в начале начал был Хаос «собственной персоной» (? – так у автора), точнее его «mixtum compositum» (буквально «сложная смесь») в виде:
а) метагалактического эйдоса всех субстанций космоса и вселенной,
б) метафизического эйдоса всех корпускул материи и духа,
в) метамифического эйдоса всех времён и народов,
г) метафорического эйдоса всех небожителей, всех насельников Ада, Аида, Тартара и Шеола, всех героев, трикстеров, тиранов, царей, цезарей, вождей, философов, клириков, лириков, либералов, олигархов, завров, партозавров, жругров и гомункулов, а также
д) метаморфического эйдоса их бытия, инобытия, сознания и подсознания.
Глуммс выразил категорическое несогласие с популярной версией относительно того, что якобы добродетельного Офиона соблазнила ветренная Эвринома. Наоборот, он обвинил зловредного змея в изнасиловании невинной Эвриномы, а её, всё же «отчасти виновную», – в том, что она «недосидела» на снесённом ею же яйце, в результате чего оно оказалось «второсортным».
То, что сказал далее Глуммс, потрясло мистическое мироздание, «мыслимое бытие», сверху донизу. Вот его слова в конспективном изложении.
- Большего урода, чем двуличный Эрот, мир не видывал!
- Так называемый Творец, который от века прячется за псевдонимами Саваофа, Элохима и Яхве и которому столь любо «вещать из бури», неплохо проявил себя в сотворении материальных объектов, но явно поспешил с теми тварями, от гадов до человека, которых Он умудрился создать в течение одного дня. Косяк за косяком! Косяки косяком! А шестой день творения, канун шабада, это просто позор – позорный день в творческой биографии Творца!
- Иоанн, четвёртый евангелист – тот, кто первым сказал, что в начале было Слово, забыл уточнить, откуда Оно взялось, где зародилось. А зародилось Оное в недрах Хаоса, внутри – в нутре Его! Но главное даже не это, а то, что этот иудейский просветитель, ненавидевший иудеев и оттого, наверное, писавший, в пику им, на греческом, не иначе как умышленно скрыл правду о Числе – другом изначальном эйдосе, конкуренте и антагонисте Слова. А также об идеальной Мысли, которая в инобытийной иерархии выше как Числа, так и Слова. А также о самом великом и ужасном эйдосе Nihil, в переводе Ничто, от которого, очевидно, пошёл миф о первородстве Темноты, который выше всего сущего и от которого, собственно, берёт начало вся та «Нихилиада», именуемая на философском уровне бытием, а на бытовом – жизнью.
- Массовидный коллективный бред «стреноженных мудрецов» в лице Фалеса, Анаксимена, Анаксагора и Гераклита, то есть их бредовые высказывания насчёт того, что в начале было нечто – не то Вода, не то Воздух, не то Ум, не то Огонь, – пусть комментируют психопатологи или патопсихологи. Ближе к истине оказался Платон с его эйдосом в натуре, но и он всё испортил присовокупив к чистой идее какого-то бога. Это была ошибка.
- Платон мне друг, но истина дороже!
В тёмном, «бесконечном до тошноты» ряду философов, заметил Глуммс, только Фёдор Алексеевич Лосев (ФАЛ)*** удивил по-хорошему, ибо сумел-таки «поймать жар-птицу истины за её драный хвост» (? – так у автора). В начале был не просто хаос (с маленькой буквы) и не просто Хаос (с большой буквы), но именно эйдос Хаоса. Таков тезис ФАЛа. Оппонентам ФАЛа, с ним не согласным, остаётся одно – принять его посыл на веру. И это «нормально в рамках паранормальной традиции» (? – так у автора). Именно так делают в отношении церковных догм и догматов все те, у кого «сглажены мозговые извилины», те, кто в явной или скрытой форме «страдает умственной недостаточностью».
Что касается поэтов, с умным видом упражняющихся в жанре философской лирики «как на Земле в Солнечной системе, так и на Терре в Системе Альдебарана» (? – так у автора), то они, по мнению Глуммса, «сплошняком слабоумные». Всех их надо к ногтю, подвергнув «публичной диффамации».
- Клянусь четверицей****, бездарных стихотворцев надобно пороть, пороть и ещё раз пороть! Тех, которые флиртуют с истиной, лапают истину, тискают истину, насилуют истину, зачастую в извращённой форме, например, в «отвратительном акте» (? – так у автора) отождествления «Хаоса» (с прописной буквы и ударением на первом слоге) и «хаоса» (со строчной буквы и ударением на втором слоге), следует непременно сечь розгами, вымоченными в тридцатипроцентном рассоле, с трансляцией экзотической экзекуции в прямом эфире.
Так говорил протагонист и мистагог Ёнис Глуммс, он же «Фауст без патрона», он же протеже многоликого Протея, он же бракованный эйдос Хаоса, сподобившийся выступить в славном городе Прейли, с подмостков Латгальского театра абсурда, с резкой критикой избранных персонажей метаэпохальной трагедии в жанре мениппеи, ущербные эйдосы которых, в рамках метамистической транзакции, были вызваны из небытия усилием его трансгалактической мысли и метакосмической воли.
__________________________
*«Большой театр абсурда».
**См. «Ёнис Глуммс в обители Аида».
***Не путать с Лосевым Алексеем Фёдоровичем.
****Число «4» считалось сакральным у пифагорейцев, платоников и неоплатоников, в обычае которых было клясться «тетрактидой», или «четверицей».