Дневник Дождей. Роман. Г 23. Реликтовая Библиотека

               
Он остановился у тусклой библиотечной витрины, в которой ничего не было, кроме таблички с расписанием работы и странного тёмно-коричневого растения, посаженного в консервную банку. Глухая неподвижная тишина была там, внутри. Длинные волнистые листья бессильно лежали вдоль стекла. Ржавые бока банки, как обычно, обёрнуты выцветшей, пережжённой летними солнцепёками, сломавшейся на перегибах, бумагой изначально ритуального изумрудного цвета.  Опавший скрученный свитком лист не отправленного когда-то  кому-то письма, за прошедшие бесследно  века, высох, сморщился,  рассыпался бы от прикосновения. Чёрное письмо о тоске.
Капитан глубоко  вздохнул, запасаясь свежепромытым, сочным воздухом, преодолел труднопроходимые  двойные двери и вошёл в Библиотеку.


 Реликтовая библиотека.


Чернила были невозможно тяжёлыми. Она окунала перо в жерло сингулярности и выволакивала оттуда на бумагу массивную тьму, поглотившую навеки дар речи. Чёрные слова  - обрывки чудовищно деформированных прямых линий, комья перекрученных струн, залитых смолой. Непроглядным дёгтем.

Ответа никогда не будет. Не будут поняты её долгие объяснения там, где больше нет очевидных вещей. Это только сумерки, вытесняющие белизну очередной страницы. Полторы тысячи слов. Изъятие этого текста освободило бы в Мироздании место ещё одному  книжному шкафу, набитому комментариями к молчанию.  Но несметны Синие книги — вот  любовь, истраченная не по назначению.
 
В каждой противоречивая и спутанная проповедь о чистом первозданном пути, восходящем над старыми обжитыми расписанными в протоколах ландшафтами, который всегда поверх только что опавшей листвы,  только что осевшей пыли,  поверх собственной поверхности секунду назад. Никогда не теряющий  силы рождения, невероятной энергии незнания.
Как идти и скрыться вдали, навсегда  оставаясь в начале.

 Но почему-то в нынешней Вселенной  главная ценность сосредоточена только в точках начал. Максимум — там. К развитию же событий  интерес поверхностный. На сколько хватит силы первоначального импульса на столько и хватит. Дозаправки нет. Моменты выбора — имеют значение только они. Остальное — межзвёздная среда. Даже внезапные и … концы оказываются потом по прошествии времени вялотекущим продолжением.
Но почему-то, главные ценности  сосредоточены  в  мгновениях  выбора, точках начал  замыкающих какие-то контакты,  клавишах прибавляющих новые ноты к партитуре Вселенной. Ей нужно только это.  Максимумы-там, развитие же событий  после — побочные  остаточные затухающие эффекты, межзвёздная среда. Малоинтересные и легко утилизируемые  в обширную канализацию под миром.

Не перечитывая письма, она перечеркнула его наискось. Преобразование заняло мгновение. Неизбежность адаптации писем к региону катастрофы, превращала их каждый раз в невероятно напряжённые объекты, где уже нет места выражениям. Только высший смысл.
Остатки  экспедиции ещё  долго будут светиться  в Магеллановых Облаках, тонкой чертой с шаровидной туманностью на конце,   пересекая обе галактики. «Спица» - так это теперь называется в атласе небесных  достопримечательностей.

Осень всё более неотвратима, вчера началось опустошение. Внешних чувств уже не достаточно для защиты. Выцветшая от дождей  жизнь её  теперь станет невыносимо долго, медленно рассеиваться сквозь мокрую беспорядочную  сеть пространства, забитую разнообразными пейзажными помехами. Безразличными настолько, что непонятно, сейчас это или когда-то, или когда-нибудь. Всё, что она сможет подумать или произнести — это только промежуточная среда, холодная и почти пустая. Иногда ещё придётся  заботиться о правдоподобности, к счастью, это будет происходить всё реже и реже.

Прекрасное Лето в безопасности. Потому что прошло. И забыто. Посторонними.
Она  брела вдоль нескончаемых многоярусных  горизонтов, собирая по дороге оранжевые  черепки, осыпавшиеся с сырого потолка.

До раздела «Астронавигация» путь был неблизкий. Планеты, вроде Земли, имеют очень отдалённое представление о том, как на самом деле решается проблема других возможностей. И возраст этого раздела  очевидно гораздо больший, чем самой Библиотеки, и черепки со свода отличаются золотой прозрачностью. Формирование хранилища завершилось вместе с образованием планеты, это местный объект. С тех пор Библиотека обогащалась лишь искажениями — воображение слишком ограничено, чтобы влиять на развитие событий. Галерея же астронавигации — совсем иное дело. Это -космогонический объект. И было там одно место. Две книги, стоящие рядом: «Впереди всех процессий» и « Зависимость скорости от масти» ещё не  соединились окончательно, не слились ещё . Между ними помещались иногда тонкие листки посланий. Когда-нибудь, через много-много самых разных исчислений времени и пространства световых лет, её письма окажутся в эпицентре, может быть, прямо в его руках... До взрыва...
У входа взвыла сирена. Посетитель осыпая на пол бесчисленные  звёзды дождя, сопровождаемый грохотом космодромов и гулом неведомой дали, приближался к терминалу.
Слишком много тревоги, слишком много... Стены дрогнули и стали сползать с плоскостей ограничения. От него веяло свежим ветром и скоростью галактик. Кто это?  Если бы он преодолел несколько меньшее расстояние, она наверное узнала бы его. Хотя бы запомнить...
Она начала растворятся в мечтаниях более или менее неясных. Дрожь бросала то в форму, то в содержание, от вещества к излучению.

И тогда он сказал;
- «Бессознательные лунатики плывут и запутывают серебряные линии путей. Среди них много птиц , рыб и женщин. Небо Луны никогда не бывает настолько пустынным , как Такла-Макан.» Дайте мне этот трактат о Венере. Ещё мне нужно первое издание «Крылья Махаона как первоисточник сверхзнаний для глобальной литературы Цивилизации». А так же, панорамные карты Фобоса и схемы хронопотоков  Лабиринта.
Он оглядел окружающее пространство: купол потолка едва просматривался, подёрнутый субпланетарной пылью, бледная библиотекарша, поглощаемая глубинами перспективы, бесконечная очередь формуляров свивалась годовыми кольцами, словно срез мирового древа.  Дождь размазывал по мокрой витрине два непонятных  оранжевых слова с противоположной  стороны улицы. Тишина здесь была переполнена.
Он взял с прилавка какую-то книгу. Она не раскрылась. Он взял другую. Старые истории слиплись, их стало нельзя отделить друг от друга, процесс  ассимиляции зашёл так далеко , что слова, пропитавшие друг друга, утратили свой первоначальный смысл, хотя и не забыли его вовсе. Но иной, общий, смысл тоже ещё не сложился.
Вид текста  вызвал головокружение.
Библиотекарша появилась из сумрачной   расщелины со стопкой книг.
Он сказал ей:
- Непонимание моё возрастает по мере узнавания. Сделайте мне, пожалуйста, переводы на какой-нибудь другой язык.
-Хорошо.
-Скажите, в вашей библиотеке есть доказательства правильности  всего происходящего?
-Все наши события относятся к эпохе теорий и суждений. У нас всегда тишина  и нет практических результатов.
-А как быть с тем, что большая часть находится там, где мы ничего не видим?
-Вы, наверное, только что вернулись с Края?
-Бывают вопросы вообще без ответов ?
Сырость легко впитывала сумерки, библиотекарша то и дело теряла чёткость очертаний,  а её слова слабыми пятнами искривляли более удалённые предметы.   
-Вы, что, ищете Выход? Многие ищут Выход, причём, каждому мерещится свой, отдельный   уникальный.  Но действительность гораздо более монолитна, чем  следовало бы  воображать. Наверняка, у вас полные карманы ключей. У ищущих всегда полные карманы ключей. Безделушки. Они дают доступ к локальным эффектам. Ключ к LMC-X-4 видели? Чудовищный объект.
Какое имя вы называли для формуляра в прошлый раз?
-Капитан Сёхж.  Шестикрылый-С.
-Так вот, почему такая погода. Пусть покажутся странными вам мои слова, но я скажу их- целые стаи тихоокеанских отшельников направляются в независимые от наблюдательных средств края. Но вы не понимаете- только очень мощный телескоп может дать шанс на повышение ценности содержания, даже пустот. Но сегодня небо закрыто . Как вы сюда попали?
-Я всплыл.
-Так вот, почему такая погода. Всякий раз, когда кто-нибудь всплывает, ливень не прекращается целую неделю.
-Нет, причина в чём-то другом. Здесь всегда так-слова не имеют никакого смысла?
-Никакие слова, произнесённые в библиотеке не имеют смысла. Только каллиграфия. И подпись.
-Что у вас в витрине?
-А что? Водоросли такие. У нас их держат.
-Это Розовый Марангмух. Я верну его назад. Мне по пути.
-Куда?
-От воссоздания Архаического Марсианского Сада, когда-то   рассеянного  по системе, вернее растащенного, многое зависит.
-Вы не можете. Вы не имеете права сдвигать события с места. Это- фундаментальная Библиотека.
-Я записан во все библиотеки в возможной досягаемости. Всюду одно и то же же: угнетение  фитоцивилизации. Растения с неведомых планет содержатся  в консервных банках, битых горшках и  даже  в прогоревших кастрюлях. Как они к вам попадают? Где вы их берёте? Я скажу Магру. Ему нужен Марсианский Эдем больше всех. Зачем вы держите их в неволе? Всё равно они ничего не расскажут. Вам.
-Озеленение библиотек-наша обязанность. У нас соревнование по красоте и уюту. А вы нарушаете правила. Грубо. Здесь ничего не должно происходить. А Магру теперь не до садов.
-Правила?
Библиотекарша осеклась. Она проговорилась, и кому- главному герою.
-Что вам известно о Правилах?- навис через прилавок  Капитан.
-Вы слишком давно принимаете участие чтобы знать самому.
-А точнее.
-Ничего невероятного: скорость света в вакууме, гравитационная постоянная, постоянная Планка, элементарный заряд, атомная единица массы, боровский радиус, магнетон Бора, ядерный магнетон,  число Авогадро, стандартное ускорение свободного падения на Земле, температура тройной точки воды. . . 
-Не эти. Параметры  точек свёртки и выхода.
-Этого у нас нет. Это — в Архиве. Но знание правил не даст ничего особенного. Вам нужно что-то особенное?  Вы зачем рыскаете по библиотекам? Что вы ищете?
- »Дневник Дождей».
-Вы его не найдёте. Откуда вам известно о нём?
-Почему?
-Потому что для каждого есть своя спрятанная книга. Вам -эта.
-Почему эта книга спрятана от меня?
-Она спрятана не от вас, а для вас. И вы уже догадались, что она существует. Пока и этого много. Я, вот тоже , не могу найти ту, где я — главная. А ведь мне есть где искать. 
-Книги должны листать Бог или ветер. Больше никто.
-Вы правы, но, к сожалению, на их пути  стоят труднопроходимые люди.
-Что на последней странице последней книги? Ведь,  у вас есть последняя книга? В вашей реликтовой библиотеке?
- Никогда не было начато, никогда не будет закончено. Всех этих книг вообще не должно было существовать. Это всё любовь, истраченная не по назначению.
-А Галерея Астронавигации?
-А Галерея Астронавигации уходит слишком далеко от нашего понимания, там рассматриваются другие проблемы, и неизвестно куда, может быть, в бесконечность. Исследовано всего лишь несколько мегапарсеков.
-А читальный зал?
-Читальный зал из-за расширения Вселенной со временем разредился настолько, что им уже совершенно невозможно пользоваться. Обнаружить что-то на тёмном фоне космоса крайне сложно, отдельные буквы занимают  огромные области пространства, заслоняя собой целые галактики- они есть в  каталоге небесных достопримечательностей. Обнаружено несколько обрывочных фраз- попали под подсветку- их вы можете найти в антологии  небесных изречений. Некоторые буквы  там теперь способны перекрывать собой целые галактики. Но на тёмном фоне космоса  они крайне сложно читаются. Некоторые отрывки фраз бликуют иногда . Вы их можете найти в  антологии цитат и мудрых мыслей.
-Все бесценные тексты — чёрные на чёрном. Если бы Небо приобрело свой истинный цвет, мы бы прочли и всё поняли.
-Но посмотрите во что превратилось Небо,- она поставила на прилавок  коробку с оранжевыми черепками.- Они даже не звенят. О них даже нельзя порезать пальцы.
Капитан Сёхж  покопался в коробке.
-Где-то я видел... В мрачных руинах окраин, на раскопках древних фундаментов, вперемешку с камнями. Из них старательно и упорно выклеивают амфоры. А это- Небо !

 Капитан Сёхж вышел на улицу и, наконец, понял оранжевые слова,  похожие на варенье  налитое гибкой непрерывной линией, объясняющее назначение объекта  на той стороне, через дорогу. Наверняка,  это ответ на какой-нибудь из вопросов. Он поколебался секунду, но Марангмух, вцепившийся изо всех сил макроподиями в плечо, дрожал от восторга. И Капитан пошёл в сторону порта. Улица была пустынна. Ветер хлестал мокрыми марсианскими листьями по лицу. Дождь смывал с плаща цветную  субпланетарную пыль. 
В жерлах ливневых водостоков стояли воронки с чёрными дырами  в глубине.