Сколько себя помнил –
Всегда играл в смерть понарошку.
Много раз умирал в тепло и в холод,
При разных обстоятельствах, еще не зная,
Как мысль о смерти может отразиться
В зеркале жизни.
Смерть понарошку была нестрашная.
Ее питали своими соками сочувствующие взгляды.
Ее вызывали на бис слова одобрения.
Мысль о ней плавала в перенасыщенном растворе чужой речи,
Не умея уйти в глубину.
Смерть понарошку пестовала
Детские мысли, бережно одевала их
В странные одежды не по росту, питала
Нежные чувства непрозрачным соком иллюзий.
Не было полного одиночества. Всегда был некто,
Произносивший за кадром посмертное слово.
Смерть понарошку напоминала
Игрушку-трансформер:
Отделив себя от жизни,
Можно было в сотый раз собрать себя заново.
Смастерить себе фигурку героя или мученика
Из подручных частей….
Играя в смерть понарошку,
Можно было сортировать детали воспоминаний
По размеру, по цвету, по накалу
Эмоционального напряжения,
Пытаясь наконец-то отделить слова-похвалы
От слов-порицаний…. Складывать в отдельную
Кучку строгие, островерхие слова-цели,
Чтобы подпереть ими свою смерть понарошку,
Поместив ее на самую верхушку,
До которой нет еще возможности дотянуться
В силу малого роста.
А после тянуться вверх
Вместе с растущими словами-целями,
Опираясь в мечтах то на жизнь, то на смерть,
Не замечая, какие именно слова прогибаются
Под непомерным весом полнеющего сознания.
Мысли о жизни, мягкие вначале,
Вытянулись в стальную нить – от смерти понарошку
К самой настоящей, той, которая теперь маячит
За каждым нечаянным поворотом мысли.
Мысли о смерти обветрились, почернели.
Впитали в себя совсем не детские страхи.
Набрали вес, опустились на дно сознания.
Из них теперь не вылепить ни мученика, ни героя.
Как ни старайся - получиться только предсмертный крик.
Хотя сам еще не знаешь, какое именно слово.
Всплывет на поверхность, чтобы отразиться
Перед концом в еще не разбившемся
Зеркале жизни.