Полночь. Бессменные вол и осёл.
Может быть, чучела. Кто же их спросит?
Дремлет оглохший по лету Иосиф,
руки, как крылья на взлёт, распростёр.
Видит Иосиф в своём недосне —
полнятся ясли трухой и водою,
и разбухают, в осенней волне
видит Марию — сестрой и седою.
Ломкие губы шевелятся, в такт
руки плывут. Но Иосиф не слышит
ни её слов, ни соседских мальчишек,
что разыгрались в снегу. Где-то там,
в окаменевших глазницах осла
или вола — ну да кто же их спросит? —
катится вкруг смоляная слеза
не наступивших ко времени вёсен.