(отрывок из повести)
...Заканчивался год, принёсший Марьяне и хорошее, и плохое. В начале года, в январе скорая помощь увезла Марьяну не в лучшем состоянии в реанимацию, и это было плохо, но врачи, которых Бог послал Марьяне, её спасли, и это было хорошо. На работе пришёл новый руководитель, и заменив многих сотрудников, Марьяну оставил в своей команде и это было хорошо – без работы ей в финансовом плане было бы очень непросто. В сентябре врачи вынесли Марьяне вердикт – «болезнь неизлечима и разрушительна для человека», и это было не просто плохо, а после рассказов врачей и прочитанного в интернете, было так страшно, как никогда – со слезами, накатывающим отчаянием, одиночеством и страхом от всего, вновь узнанного. Но Марьяна всё ещё была на своих ногах, в здравом рассудке и хорошей памяти, правда уставала сильнее, чем прежде, и ей приходилось делать многое, чтобы организм не сдавался, а боролся за нормальную жизнь. Но всё же - она работала, могла заниматься любимыми делами и это, в силу открывшихся обстоятельств о состоянии её здоровья, было так хорошо, как никогда прежде. Марьяна была обычным человеком, а потому, как и почти для всех людей, ценность жизни, с возможностью выполнять в ней самостоятельно каждодневные дела, особо возросла со страхом потери всего, что мы не замечаем, пока «не грянет гром». Она перестала жить прошлым и будущим, она стала жить только настоящим – каждым днём, что дарила ей жизнь. И каждое мгновение этой жизни было для неё теперь великой ценностью.
Этот год был не прост, и несмотря на то, что високосным он не был, для многих и по жизненным ситуациям, и по проявлениям природы выдался необычным. По календарю уже двадцать два дня значилась зима. И все ждали, как положено в этих широтах, снег, метель, мороз ниже пятнадцати градусов. Но, что-то пошло не так и зима сильно запаздывала, а потому осень продолжала исполнять свои обязанности. Никто не спрашивал у осени хочет она этого или нет, просто зима не приходила и осени ничего не оставалось, как продолжать свое действо. Вот и сегодня лил дождь, а термометр показывал плюс шесть и это никак не вязалось с двадцать третьим декабря на календаре.
На площадях города стояли в ожидании Нового года наряженные елки и мокли под дождём. Обманутая столь тёплой погодой, зазеленела трава. Деревья стояли в задумчивости, не понимая, что происходит, и что им делать: засыпать на долгие месяцы, или собрать все свои силы и готовиться распустить почки. В природе был нарушен правильный ход вещей, и кто был в этом виноват оставалось непонятным. Люди грешили на природу, природа - на людей, но это ничего не меняло - погода была в полном противоречии с календарём.. Все, с наступлением вечера, спешили в свои уютные, тёплые дома. Сумрачный день незаметно переходил в неуютный вечер, а ночь наступала так быстро, как никогда прежде, давая всем отдых, успокаивая людей и даря им возможность радоваться добрым снам.
На улице опять шёл начавшийся с двух часов ночи дождь, настоящий осенний, не жалеющий холодных капель, которые летели с неба одна за другой, накрыв собой огромный город. Наверное, именно этот ночной дождь, танцующий на карнизе хору, разбудил Марьяну своими отчаянно-громкими и часто бьющими каплями. Она проснулась, привычным движение нашла ногами мягкие, неслышно-ступающие тапочки, надела уютный и тёплый, махровый халат нежно-абрикосового цвета, и подошла к окну. Город спал, погруженный в темноту сырой, беспроглядной ночи без звёзд и без луны, дарящих людям своё уютное свечение и навевающих добрые сны. В высоких домах, стоявших напротив, светилось всего несколько окон, возможно, людей разбудил, как и Марьяну дождь, а может быть, те неурядицы, которые не давали людям спокойно спать. Так или иначе, но в городе не спал не только дождь. Чтобы прогнать неуютное ощущение грусти, Марьяна прошла на кухню, включила стоявшую на столе лампу с уютным абажуром, и неяркий свет разлил вокруг доброе тепло. Марьяна нажала кнопку электрического чайника, и он, просыпаясь вместе с Марьяной посреди ночи, негромко зашумел, сообщая своей хозяйке о том, что скоро она сможет заварить ромашковый чай, дарящий спокойствие и умиротворение душе. Любимая чашка Марьяны стояла на столе в глубоком блюдце и ждала, возможности согреть теплом вкусного горячего напитка проснувшуюся Марьяну.
Нельзя было сказать, что у Марьяны был плохой сон, засыпала она в полночь, просыпаясь за ночь раз-другой, порой снилось что-то нерадостное, заставляя её проснуться. Но чаще снились добрые сны, и до сих пор, невзирая на её далеко не юный возраст, снилось ей, что она летает. Несмотря на то, что сон этот повторялся время от времени, она каждый раз, во сне удивлялась и недоумевала, как же это у неё так получается легко и естественно. Время от времени сны-парения уступали место снам, в которых Марьяныа плыла под водой, но тоже как будто летала, проплывая под водой одним взмахом большие расстояния. И это было легко и в удовольствие. В таких снах она отдыхала и телом, и душой, это было наслаждение лёгкости и радости от движений здорового, красивого тела. Ощущение радости и наслаждения от этой лёгкости, продлевали сон до утра, давая отдых.
Бывали сны, в которых она видела своих давно уже повзрослевших детей, но в её снах они почему-то всегда были ещё совсем маленькими детьми – ласковыми, нежными, любящими её своими чистыми, детскими сердцами. В таких снах Марьяна всегда была счастлива. Совершенно не догадываясь, что, когда они повзрослеют, её ждёт одиночество и забвение.
И всё же сегодня Марьяну разбудил не декабрьский, стучащий своими каплями по карнизу дождь, а сон, в котором к ней приходил её любимый, добрый и любящий свою семью, папа, которого не было уже восемнадцать лет. Нет, он не звал её с собой, не уводил никуда, ничего страшного в её сне не происходило, но проснулась она от этого сна. После диагноза, который ей поставили врачи, неизлечимого и забирающего постепенно человека у самого себя, приход папы был объясним. Марьяна была уверена, что он приходил, чтобы поддержать её и пожалеть, видя душой, насколько она одинока и забыта всеми родными и близкими. Нет, ничего плохого она никому не делала, просто им так было удобно. Её же вина была, как думала Марьяна, только в том, что любя их всем своим сердцем и доброй, искренней душой, отдавая всю себя своей семье, она приучила всех к тому, что она всем и всё должна отдать: любовь, верность, силу, здоровье, время, да в общем-то всё, что у неё было и есть – не ожидая ничего взамен. Не отказываясь ни от чего, что она им в жизни давала, они были уверены, что ей – своей любящей их матери, они не должны ничего, провозглашая «никто в этой жизни никому, ничего не должен». Но быть недолжными они разрешали только себе, она же, в их восприятии, продолжала «ходить у них в должниках». Придумав себе обиду на неё, они после развода Марьяны с мужем – их отцом, просто вычеркнули из жизни Марьяну, не очень-то о ней вспоминая, и уж тем более не думая, что с ней, и как ей живётся, и не заботясь о ней.
Душа любящего Марьяну папы, которого давно не было в живых, это знала, вот потому он и приснился ей в эту тёмную, дождливую ночь.
Марьяна заварила чай, и дождавшись пока он перестанет быть очень горячим, добавила в него ложку мёда, размешав выпила его, маленькими глотками, согревая не столько тело, сколько душу. На часах пробило три, до пробуждения на работу оставалось ещё четыре часа. Дождь не прекращался, но стал стучать потише. Марьяна выключила свет, сняла халат и, укутавшись тёплым одеялом, закрыв глаза, постаралась заснуть. Какое-то время она ещё слышала стук капель, танцующих на карнизе, но ромашка и мёд, согрев её, навеяли крепкий предутренний сон. Она спала тихо и спокойно, иногда глубоко вздыхая во сне...
Декабрьский дождь продолжался за окном, становясь всё тише, как будто вся грусть Марьяны, которую он принял на себя, была им выплакана. Светало. Часы показывали, что до звонка будильника оставалось полчаса...
Наступившее утро было хмурым, неласковым, небо было затянуто сизыми тяжёлыми тучами. Приближения самого главного и всеми ожидаемого зимнего праздника – Нового года не чувствовалось, не ощущалось, а праздничный настрой даже не предполагался. Марьяна шла на работу, и рядом с ней по улицам шли люди, прячась под зонтами, смотря себе под ноги, чтобы не угодить в большую лужу и не промочить ноги. Слышались шмыганье носами, чиханье, иногда кашель людей. Погода, не обещавшая солнечных дней, несла с собой простуду и грустное времяпрепровождение. Всем было ясно, что осень не ушла и в эту ночь.
Должно быть, этот год накопил переживаний людей намного больше чем всегда, потому и не могла осень уйти, не выплакав все их своими дождями. Осень отрабатывала то, что природой было предначертано только ей, и стараясь всё доделать не уходила, чтобы дать возможность прийти зиме с радостью.
И всё же люди, несмотря ни на что, ждали и надеялись в душе на – Новый год и снежную зиму, которая принесёт им что-то доброе и светлое. Они продолжали верить в то прекрасное, что обязательно изменит их жизнь к лучшему, поможет рассеять тучи и в природе, и в жизни, успокоив всё и упорядочив. Не взирая на затянувшуюся грусть в погоде за окном, люди продолжали верить в жизнь! Верила и Марьяна, боролась за жизнь, ждала и надеялась..
Фото из свободного доступа интернета, спасибо неизвестному мне автору.