Иван Куратов (1835 - 1879)
***
Вспомнилось вдруг,
Как в далёком нелёгком году
В школу иду я – по снегу босой я иду.
Март, но зима – и на улице сильно метёт,
Хочется есть мне,
Наверное, вот уже год.
Добрые люди, что мне предоставить смогли
Кров, чтоб латынь изучал от родных я вдали,
Тоже голодные.
Младший их сын Келисей
Сопли глотает привычно, как будто кисель.
И остаётся молиться о самом простом:
Боже, Ты милостив –
С голоду мы не умрём!
Жизнь сохрани с Келисеем нам этой зимой,
Вырасти нас и направь
По дороге прямой!
Память моя!
Бесконечная ест меня грусть –
Верою жили, голодными были мы пусть.
Жили светлей мы
В тоске самых длинных ночей.
Так для чего я просил, чтоб росли мы быстрей?!
Так для чего я молил в тот отчаянный час:
Вырастем, Боже, не будет тогда лучше нас.
Память тревожная!
Как это было давно!
Выросли мы – но на сердце сегодня темно.
Ночь подступает к душе, и пишу я в тетрадь:
Я не хочу умирать.
Не хочу умирать.
Точно, как скряга, считающий каждый пятак,
Каждый свой день я считаю и каждый свой шаг.
Весел скупой, что собрал он так много монет,
Я бы все деньги отдал за надежды тех лет –
Той голодающей жизни минуту одну.
Память тревожную вновь, как бумагу, сомну.
В сердце и жизнь
Я ещё направляю свой взгляд.
Страх мой и смерть тоже рядом.
Напротив стоят.