Я уже жалею. Простился. Сам себе дурак.
Какой опрометчивый поступок, все в сплошь и наперекосяк,
Вечерний гул в душе звонче любой тишины,
Я ей упился до истомы, испил до тошноты.
Дороги нет назад, осыпалась листва, в моих глазах болезненно смеркает пустота,
В погоне за безумием и счастьем наконец я исчесал колени до крови, как опытный беглец.
Я столько падал, поднимаясь, пыль глотал на пол пути,
Прости меня, я потерялся в этой жажде, что кровь вскипает до безумия от ярости в груди.
Но не узнать, я как прошедшая пора, молчишь, задумаешься, может, крепленым духом вся собой увлечена.
Ну что я, солнце, при встрече, что тебе скажу?
Ещё чуть-чуть и грянут сильные морозы, хотя ещё тепло,
Ты чувствуешь как сердце расцвело при нашей первой с тобой встречи?
Ах эта дрожь, к чему все эти речи, ты не узнаешь все равно.
А между тем досадно, больно, и мыслями искомкан, в окровавленом сосуде льётся кровь и грезит сердце про любовь.
Моей души огня багровый цвет, тебе прочувствовать не хватит силы духа,
В душе кругом одна разруха и что с ней делать, не в попад, я от неё избавиться бы рад,
Но безнадёжно, как не ври, обида жжётся изнутри и душит смертью, навевая холод льда,
О эта осень, у классиков священная пора, горящих глаз твоих слова, что так искусно ты слагала молча,
Поговори со мной ещё, хотя бы фотографией немой, как личная записка тихой ночью, как отзвук тихой мостовой.
Ломались кости (бывало чудилось мне так) от мысли:"а если б было всё иначе",
И что ж, все так произошло, теперь к чертям летит все чаще моих безумств разнузданная ложь,
Гореть всему, никак иначе.
Как жаль, что я не смог себе, тебе помочь.