У храма Афродиты на задворках,
Вблизи заброшенного пустыря,
Росла лоза неведомого сорта
Упрямо, как непрошенный сорняк.
Искореняла чуждый вид богиня.
Зачем?...Не нам судить ее каприз…
Но после сговора меж Герой и Афиной
Плоды дал виноград. (Никак, Парис
С тем яблоком неверный сделал выбор,
И дамы Афродите снова мстят…
Был в женской дружбе во избытке яд,
И, словом, не покончено с обидой.
Любовь, не разделенная на два,
Постигнет всех, кто виноград отведал,
Сей драматизм ранящих чувств нередок.
Кто виноват? Мы знаем! «Шерш ля фам».
Поблизости чертога Афродиты
Жил винодел, вдовец и холостяк
А также дочь его – второе солнце Кипра,
Любви еще не знавшее, дитя.
Нетрудно догадаться, что однажды
Благоухающий лозы эфир,
Повлёкший киприотку на пустырь,
Привел к плоду. Умерить дабы жажду,
Прозрачностью налюбоваться ягод
В игривости полуденных лучей,
Всего одной из грозди виноградной
Полакомиться выпадало Ей.
Вкусив, познала дева трепет пылкий
В груди и теле и пустилась в бег
На отзвуки громкоголосых дек,
Носком цепляясь за подол туники.
Остановилась девушка, не чаяв,
Увидеть юношу, подобного богам.
Его с невестой только обвенчали.
Стояла киприотка в двух шагах
Под кипарисом одинокой свечкой,
Завороженно глядя на Него,
И слышала биение сердечка,
Впитавшего несносную любовь.
Навстречу новоиспеченной паре
Метнулась, словно ранний летний бриз.
Но пели загорелые китары,
Дождями сыпал ритуальный рис,
И свадебная суета гасила,
Стремящийся к взаимности, порыв.
Жених красавицу в толпе увидел,
Подумал: «Милая…» И, позабыв
О ней, как о виденье, слушал гимны
С избранницей невинной визави,
И проходил, того не зная, мимо,
Стенавшей в заточении, любви.
С тех пор томилась в думах безотрадных
Девица. Потеряв рассудок свой,
Рыдала ягодками винограда, -
Те прорастали новою лозой.
Отец разбогател на урожае,
Что приносил доход из года в год.
Его вино с изысканностью нот
Названьем «Слезы девы» искушало.
Коль верите вы этой мифорифме
И автору со сказочным пером,
И, если доведется быть на Кипре, -
Поосторожней с тамошним вином!