ЁЛКА
Накануне Нового года папа принёс из лесу домой большую, припорошенную снегом ёлку. С трудом протащив её через дверной проём и оставив оттаивать у русской печки, Светланке отец подал, вынув из кармана, завёрнутый в газету гостинец и сказал: «А это тебе от лисички». Та лисичка откуда-то знала и, видимо, любила девочку – потому, что часто выходила навстречу папе со своими гостинцами. Даже когда он возвращался домой не из леса, а из города, то и тогда приносил дочке «лисичкины» гостинцы – намазанные маргагуселином кусочки чёрного хлеба, уже подмёрзшие, но такие вкусные!
Оттаявшую пушистую ёлку поставили посреди комнаты в приколоченный к полу деревянный крест. На верхушку, достающую до самого потолка, одели пятиконечную звезду из красного стекляруса. На колючих зелёных ветках разместились все имеющиеся в доме ёлочные игрушки: сверкающие сосульки, шары, шишечки, рыбки, птички, хлопушки, фонарики.
На одном серебристом и блестящем фонарике сияла красивая надпись: «Москва-Пекин». Светланка знала, что это означает – в то время по радио часто шли передачи о бедных маленьких китайчиках. Девочка жалела их косоглазеньких и голодных и хотела с ними дружить. А на ёлке хватило места и для грецких орехов золочённых фольгой, подвешенных на ниточки яблок, пряников и конфет. Поверх всех этих украшений обвили гостью из леса цветными ёлочными бусами и разрисованными бумажными флажками.
Под ёлку поставили сделанного из папье-маше красноносого Деда Мороза. После ужина погасили лампу и все улеглись спать, но долго ещё не шёл сон к девочке. В комнате упоительно пахло хвоей. Свет луны, проникая сквозь забранные морозом окна, зажигал на их белых узорах крохотные, мерцающие искорки. Переливчатым блеском отсвечивали в полутьме лунной ночи разноцветные ёлочные украшения.
И девочка, укутавшись одеялом и затаив дыхание, всё смотрела и смотрела на наряженную лесную красавицу. Были в её жизни и позже памятные и весёлые Новогодние праздники, но такой ёлки, большой и ослепительно прекрасной, не было больше, да и не бывает, кроме поры раннего детства уже никогда.
БОЛЕЗНЬ
Тепло одевшись, выходили дети после обеда гулять. Поистине неистощима была их детская фантазия! Насобирав на дороге мёрзлых конских катышей, они раскладывали их на высоко наметённом сугробе, как на прилавке, и начинали игру в «выборы» и в «буфет». Вовка был избирателем, приехавшим на лошади, запряжённой в сани, на выборы (обычно проходившие в школе), а Светланка – буфетчицей. Стоя за «прилавком» она говорила, что пиво в буфете, к сожалению, уже закончилось, а вот котлеты, правда, «конские», ещё остались, и предлагала покупать их поштучно или на развес.
Ещё они любили играть в войну: в немцев и русских и в Чапаева с Анкой. Рыли в курившихся снежной дымкой сугробах блиндажи и окопы, по-пластунски прокладывали партизанские тропы в закуржавевшей инеем берёзовой роще.
Быстро заканчивался ясный зимний день. Пламенеющий закат оттенял дальние лёгкие облака красками нежного перламутра. Начинали темнеть голубые тени на снегу под деревьями. Морозные кольца окружали появившийся на небе месяц. Неожиданно резкими ударами трещал мороз в углах и стенах деревянного дома.
На одной из таких прогулок девочка простудилась и заболела, как говорила тогда мама – инфлюэнцей, через несколько дней перешедшей в двустороннее воспаление лёгких. В её горячечном бреду, беспрерывно и монотонно гудя, летели низко над головой большие, никогда не виданные раньше так близко, самолёты. Поднимаясь выше, самолёты сбрасывали из распахнувшихся люков ящики, по мере приближения к ребёнку всё увеличивающие и увеличивающие свои размеры. Металась Светланка по кровати, пыталась крикнуть: «Мама, спаси!» Но срывался еле слышный лепет с запёкшихся детских губ. «Девочка моя» - клала мама руку на горячий лоб дочери
– Господи, спаси её. Пресвятая Богородица-матушка, оставь доченьку на утеху моей старости!» Молча стояли рядом папа и бабушка. Плыли перед глазами обессиленного ребёнка разноцветные круги, плясали и мелькали точки и мошки. Приходила с докторским саквояжем фельдшер тётя Валя - жена председателя колхоза, делала уколы, которых девочка почти и не чувствовала.
Долго ещё лежала в беспамятстве она, но как-то вечером открыла глаза и попросила слабым голосом: «Мама, хочу яблочка». То ли уколы помогли, то ли мамины молитвы, пошла Светланка на поправку и к весне уже бегала с маленьким котёнком по дому, привязав бантик к верёвочке.
*Написано в 2004 году.
**Это фото из инета.