Глава V
Дороги, Русские дороги
В России Вы не просто путь.
Вы мудрость, счастье и тревоги,
Всегда есть в чем Вас упрекнуть.
То Вы петляете как заяц,
В болотах, топях Вас кружит.
То бурелом едва касаясь,
По сторонам стеной лежит.
А то поляной лучезарной
Объятья нежные даря,
Прохладой, тишиной отрадной,
Зовете, за собой маня.
В дожди, туманы, снегопады
Всегда Вы строги и добры.
И в мире нет такой преграды,
Что победить Вы не могли.
Врываясь в города и села
Тревогу сеете в душе.
Какое сердце не сжимала
Тоска по дальней стороне?..
Вот по одной такой дороге
Десяток всадников спешит.
Чуга19 надета поверх брони,
Кушак зеленый из парчи,
Тафья20 расшита мелким шелком,
Щит приторочен за седлом,
Колчан украшен вязью тонкой,
А ножны сабли – серебром.
Их предводитель видно знатный
Боярин, может быть купец,
Красивый, молодой, да статный,
В глазах чернявых яркий блеск.
«Сим далеко еще до встречи»?
«Считай, пришли, мой атаман.
Недалеко село Поречье,
Там в балке егерь ждет – Степан.
В урочище, от всех сокрытом,
Тебя он тайно проведет,
Мы недалече под ракитой,
Тут Ваша встреча и пройдет».
Два брата встретились и взгляды,
Как два клинка переплелись.
Один открытый, грубоватый,
В другом тоска и ложь сошлись.
«Кто ты таков? – Иван воскликнул –
Зачем назначил встречу тут»?
А Кудеяр на землю спрыгнул
«Слезай, нас слуги подождут.
Давай-ка стол пока накроем,
Попьем вина, поговорим.
Ты, вижу, в жизни не устроен,
И в детстве тоже – нелюбим,
Хотя и рос в палатах царских,
А ласки матери не знал.
Воспитан я в кругах бунтарских,
Но тоже о любви мечтал.
Но есть еще одна причина,
Что нас объединить должна
Спокойно, ты же ведь мущина21, –
Мы дети одного отца».
«Ты лжешь»! «Нет в этом интереса,
От лжи нет пользы никакой,
Поднимем прошлого завесу».
«Несчастья»? «Минут стороной,
Уроки прошлого известны,
Захватишь власть – а мира нет!
Вот потому кровавой бездны
Не нужен даже слабый след.
Выходит, правишь государством,
Раз с пауками жить привык,
И осторожен будь с боярством –
Паучий мир так многолик.
Я сколочу себе дружину
И сторожем границ пойду.
Быть подчиненным – не почину.
Уделы сам себе найду».
«Ты щедр. А что взамен попросишь»?
«Не трогай Кудеяра брат.
Наступит время, сам посмотришь
Кто я тебе друг или враг».
«Монах сказал, что эта встреча
Нам предначертана судьбой.
Встают вопросы бесконечно,
Ответов нет на них порой.
Но соглашусь, решенье наше
Во благо Родине пойдет.
Не будем выяснять, кто старше,
Наш договор Москву спасет.
Мы здесь с тобой решить способны
Что ждет страну, война иль мир?
Я полагаю кубок добрый
Союз наш братский закрепил»?
А между тем в тени дубравы
Монах невидимым стоял.
И добрым взглядом величавым
Беседу их благословлял
* * * *
Затерян меж лесов огромных,
На склонах небольшой горы,
Пещерный городок укромный
Возник как баловень судьбы.
Со всей округи в этот город
Стекались стайки молодцов.
Чтоб не замерзнуть в лютый холод
В горе пробили дымоход,
Устлали комнаты коврами,
Различным дорогим добром,
И оборудовав печами,
Уютным сделали свой дом.
Огромный зал был местом сбора,
Конюшней стал поменьше зал.
А недалече от забора
Кузнечный вымахал квартал.
Бронь и оружие ковали,
Свою чеканили деньгу,
А для селян, что рядом жили –
Любая помощь мужику.
Всего лишь узкая дорога
Вела в тот город на горе,
Через Ужиное болото.
Завалы, засеки везде.
Соседняя гора повыше.
На ней стоят как сторожа,
Высоких крон сосновых крыши,
С них местность хорошо видна.
Торговый путь за дальней горкой
Каких-то сорок верст всего,
Вниз по реке Чердым до Волги,
Там не упустят своего.
Вот за добычей вышли струги22,
Им лодьи23 вслед вперегонки,
Качаются на волнах барки24,
Шустрят меж ними паузки25,
И затаившись в паутине
Зеленых волжских островов,
На стрежне, в самой горловине
Встречают караван судов.
«Табань ребята. Вы приплыли.
Платить придется за проход».
«Эй, кормчий! Устье перекрыли!
Другой невидим мы исход»!
«Ну, что же гости, Вам придется
Немного здесь передохнуть.
Всем пристань рядышком найдется.
Дела решим и снова в путь».
«Остановить нас? Время тратишь!
Ведь мы персидские купцы!
Ты головой своей заплатишь!
Какие право наглецы»...
Раздался выстрел из пищали,
Смахнуло шапку с головы,
Купцы покладистее стали
Куда тут денешься? Увы!
«Какой же выкуп тебе нужен»?
«С товара пошлину плати,
Ясырь, что на ладьи загружен
Немедля, с Богом, отпусти»!
«Ты разорить меня задумал»?
«Зато останешься живой»!
Старшой задумался угрюмо
Тут, право, выбор небольшой.
«Я подчиняюсь грубой силе,
Но знай, что жалобы подам!
Я не встречал в подлунном мире
Такой неслыханный обман»!
Так, разобравшись с караваном,
Ушла флотилия судов,
С веселым другом атаманом,
Печаль, оставив за бортом…
На островке одном безлюдном
Расположился дикий стан,
Перед освобожденным людом
Речь держит бравый атаман.
«Свободны люди от Полона.
Решайте, как теперь вам быть.
Обратно, стало быть, до дома,
Я выделю, на что вам жить.
Желающим жить в новом месте,
Я тоже средства подыщу,
Но только вы тогда все вместе
Дружину кормите мою.
Кто хочет славы и богатства
Добро пожаловать в бойцы.
Быть равноправным в нашем братстве
Помогут храбрость и мечи».
Такие речи многократно
Произносил наш атаман.
И становилось все понятно,
И исчезал в глазах туман,
И по черте засечной встали
В местах укромных городки,
Вот потому отряды стали
Дозором ездить по степи.
И если вдруг беда нахлынет
Степною пылью на леса,
Предупредят, спасут – отныне
Врага встречает Кудеяр.
Уже не раз к нему являлся
Посланник тайный из Москвы.
Вот и сейчас гонец примчался
Достал пергамент с подполы.
«Один Боярин, очень знатный,
Тебе письмо со мной прислал.
Как только тронусь в путь обратный,
Забрать ответ твой наказал».
«Пергамент тонко обработан,
Павлиньим писано пером,
Знакомый почерк (глаз наметан),
Изящным, строгим языком.
Сомнений нет, письмо от брата.
Посланцу можно доверять.
Принять решенье до заката
Куда, когда, с кем выступать.
Сим! Созывай Круг для Совета
К нам новость важная пришла.
Известно стало, к концу лета,
В Казань Москва пошлет войска».
Собрались воины поспешно,
Как много тут знакомых лиц,
Кафтан накинутый небрежно
На плечах Болдыря26 повис.
За много лет не раз испытан,
Еще в Зарайске со мной был.
Холодный разум в каждой битве,
Бесстрашия и силы сын.
Судьба его не баловала.
К татарам в плен попала мать,
Но по пути сбежать сумела
И в Диком Поле прижилась.
В сельце укромном, малолюдном
Родился будущий боец.
А слово Болдырь поминутно,
Звучало в след, и на конец,
Настолько к парню прикипело,
Что стало именем его.
Природа силой наделила,
Мать для людей творить добро.
В военном деле убедился.
Бог разумом не обделил,
Поскольку жили на границе,
Лук с саблей с детства изучил.
В сельцо, где жил наш юный житель,
Забрел случайно Кудеяр,
Как новой власти представитель
Бойцов в охрану подбирал.
Кряжистый, невысокий парень,
Открытый, добрый, умный взгляд,
А сердце виден жаркий пламень,
Враги такого не смутят.
Так Болдырь в сотне оказался
И под Зарайском принял бой.
В лесах Одоевских остался,
Назначен местным старшиной.
С ним рядом Анна. Ух, глазищи!
Опять нелегкая судьба.
При обороне городища
Погибла вся ее семья.
Не пала духом и собрала
Отряд отважных удальцов,
Врагу пощады не давала,
Уничтожала наглецов.
Своей отвагой и удачей
Добилась права быть в Кругу.
Вот баба! Никогда не плачет…
Остались слезы в том бою.
О каждом, рассказать не мало
Сумеет славный атаман,
Потеха, с Крохой из Полона –
В бою смертельный ураган.
Ждан и Невежа, и Подкова
Тимоха Меньший, Скоморох,
Остались без родного крова
Теперь их дом – лесной острог.
* * * * *
Обвел глазами Круг знакомый
Поклон отвесил, шапку снял
Он молвит: «Други! В поход новый
Нас голос Родины позвал.
Московский царь собрался с силой
И на Казань пошел войной,
А мы клялись, что до могилы
Стоять за Русь живой стеной.
Настало время нам ответить
Разбойникам за их грехи.
Пути надежные наметить
И нанести удар в степи.
Тревожить надобно улусы27
С юго-восточной стороны.
В Казани запустить турусы28 –
В обход идут войска с Руси…
Короче! Дел еще не мало
Коль мы решимся в сечь идти.
И это лишь войны начало,
А что там будет впереди…
Согласны ль выйти со мной в поле»?
«Любо!» Слилось в единый рев.
«Довольно! Побыли в неволе!
Пускай почувствуют наш гнев».
Пришло в движенье приграничье
Отряды мчатся по степи,
Орда Большая29 тут добыча.
Казань! Их помощи не жди!
* * * * *
Москвы суровый повелитель
Перебирался в Слободу,
По нраву тихая обитель
Тому, кто ценит тишину.
Стол небольшой, подсвечник, перья,
Сундук с бумагой, грамоты,
Царь их читает с недоверьем,
Проверить как то надо бы.
«Орда Ногайская Большая
Челом бьет грозному царю,
Мир, процветания желают,
Подарки шлют игумену30.
Туда нельзя ломиться силой,
Там нужно ум употребить,
И золотою паутиной
Сопротивление сломить.
Конечно, Волга до истока
Теперь Росийская31 река,
И в жарких проблесках Востока
Плывут росийские суда!
Куда войска теперь направить?
На Юг? И к морю путь открыть?
Султан в Крыму открыто правит
И рано нам его дразнить.
На море с ним нельзя тягаться –
Разнес32 флот Фряжский под орех.
На суше если расстараться
Немало шансов на успех,
Но мало проку от победы,
Коли Босфор закрыт для нас,
И никакие перемены
Не оправдают кровь сейчас!
Нам очень надо средь бретонцев
Былую славу обрести.
Уже Германцы и Ливонцы
Боятся нынешней Руси.
Пойти в Ливонию походом
И там порядок навести?
Хоть флота нет, но есть там Роде33!
А войск не встретишь по пути.
Пути морские обустроить.
Союз Ганзейский старый враг.
Но если гавань тут построить,
То это будет верный шаг.
Лишь время ставит нам преграды,
Зависит все от быстроты.
Для царства лучше нет награды –
На море выход обрести»!
19. Чуга – Чуга, своего рода, широкий плащ из коричневого домотканого шерстяного сукна с фальшивыми рукавами, которые сшивались снизу и служили просторными карманами, с очень длинным воротником, свисающим за плечи до уровня пояса, который, в дождливую погоду или шторм мог быть накинут на голову и служить капюшоном. Обычно, носится накинутым на плечи, как пелерина, достигая середины икры.
20. Тафья – сугубо русский мужской домашний головной убор привилегированных сословий. Регулярное упоминания в летописях XVI века. Этот головной убор был заимствован у тюркских народов, произошёл от азиатской тюбетейки.
21. Мущина – именно так обращались в 16 веке к мужчинам.
22. Струги – русское плоскодонное парусно-гребное судно, служившее для перевозки людей и грузов.
23. Лодья – Ладья (в северных говорах ло;дья), — славянское и русское парусно-вёсельное морское и речное судно, предназначенное для гражданских и военных целей.
24. Барки – большое несамоходное грузовое плоскодонное судно, Обычно барки имели облегченную конструкцию с упрощёнными обводами корпуса, палубой и тупыми оконечностями. Их строили полуобработанного лесоматериала на один сезон. Нередко барки снабжались мачтами с прямым парусом, который чаще всего изготавливался из недорогой рогожи. Для управления использовались рулевые вёсла на носу и на корме — потеси[2].
Барки были основным типом судов, перевозивших товары по речным торговым путям. Довольно широко практиковалась разборка старых и непригодных для дальнейшего использования барок для получения дешёвого стройматериала — так называемого барочного леса.
25. Паузки – речное плоскодонное парусно-гребное судно, которое было распространено на северных реках России. Обычно они сопровождали большие суда и использовались для снятия с них и перегрузки перевозимых товаров и груза на мелководье.
26. Болдырь – так называют помесь татарского, монгольского и чудского племен с русским.
27. Улус – поселение, стойбище тюрко-монгольских народов.
28. Турусы – пустые разговоры, болтовня.
29. Орда Большая – термин, используемый для обозначения татарского ханства, являвшегося остатком Золотой Орды (улуса Джучи), после отделения от неё, в середине XV века, других ханств: Казанского (1438 год), Крымского (1441 год), Ногайской Орды (1440 год) и других.
Современники Большой Орды её никак от Золотой Орды не отделяли, а ханы считали себя верховными правителями в пределах всех татарских государств бывшего улуса Джучи. Территория Большой Орды включала земли между Доном и Волгой, Нижнее Поволжье и степи Северного Кавказа. Столицей был город Сарай-Берке («Новый дворец» или «Дворец Берке»). Первым ханом Большой Орды считается[1] Сайид-Ахмад I, внук Тохтамыша, потомка Чингисхана.
30. Игумену – В Александровской слободе, Грозный учредил из пятисот дворян нечто вроде монашеского братства. Сам он являлся в нём «игуменом». Обращение к царю как к игумену, по мнению Ногайских послов, должно положительно сказаться на взаимных отношениях.
31. Вторая «с» В слове Россия появилась во времена Петра I.
32. В мае 1560 года султанский флот одержал еще одну большую морскую победу. Вблизи побережья Северной Африки.
33. Роде – Карстен (или Кирстен) Роде (Karsten Rode, Carsten Rohde, Карстен — местная форма имени Кристиан, Христиан) — немец, подданный датского короля из области Дитмаршен, капер, промышлявший в Балтийском море, состоял на службе у Ивана Грозного.