Скользит голова к плечу
по белой как снег рубахе,
открытая палачу,
ютится к широкой плахе.
Вцепившись в молчанье - вдох! -
взахлёб, будто всё впервые:
устами убийцы бог
моё произносит имя.
Последней минуты страх
ладони пожаром лижет.
Ты правда палач? И пусть!
сейчас никого нет ближе.
Отпустишь - не убегу,
решившись, иду на муку.
И душу свернёт в дугу,
пока ты подносишь руку.