Покачиваясь медленно и томно, он проплывает, как созвучье между смиренной православной душой и всепонимающей, блаженной тишиной... Седой, полупризрачный, он потирает свой сизый окомелок бороды о разомлевшую и засыпающую степную траву. Припорошенный им прохладный и свободный воздух как бы мягко подчёркивает афоризмы его движений, которые побратимо передают привет и почтение облакам.
Он дрейфует на волнах чего-то успокающего и мудрого, – и в то же время взывает к блаженной грусти, влекущей за собой ностальгию искушённых жизнью мечтаний и аккуратно касающейся уставшей памяти...