Здесь сегодня безлюдно. Бабье лето цветет.
На Ваганькове чудные клены!
Скоро, скоро багрянец на землю падет.
Остро пахнет листвой опаленной.
У железной оградки, где сотни следов,
Он витает – незримый, неплотский.
Здесь есть скромная надпись в обилье цветов -
Лишь два слова: «Владимир Высоцкий».
Только имя и даты. И слышится мне
Звук струны, оборвавшейся резко.
Он промчался по жизни на диком коне,
А теперь взаперти, за железкой.
На Ваганькове тесно простым москвичам,
Новодевичье – дело престижа.
По-простому порою рубил он с плеча
И остался – к народу поближе.
Он ушел так нежданно, как Есенин ушел,
Все петлей разрешив в «Англитере»,
И струящийся с кленов сентябрьский шелк
Тихо плачет об этой потере.
Нет, не зря не случайно по соседству легли
Два поэта, ранимых и громких.
Мы вздыхаем: наверное, жить бы могли…
Не могли. Ведь ходили по кромке.