Вот уже несказанно долго
Поживает в шкафу старинном
Худощавый скелет без толка,
Мой кошмар и моя сатира.
Он пылится, считает кости
И грозится наружу выйти,
Шифоньер превращает в хоспис,
Надевает колючий свитер.
Чтоб в тиши провожать декабрь,
Чтоб подальше уйти от рока,
Я пытаюсь молчать декады
И руками его не трогать.
Вроде крохотная интрига,
И огромная тень-угроза,
Что крадётся фигурой Крика
И желает меня угрохать.
Ему душно, темно и тесно,
Ему давят штаны и стены,
Потому мой ужасный деспот
Всё стучится и слабо стонет.
Опрокинут от страха стул,
Скрывать тайну – неверный выбор:
Мой скелетушка хохотнул
И случайно
из шкафа
выпал.