Шел сороковый день, как Он брел по пустыне.
Без тени, пищи, сна, воды.
Но очи в лике Властелина.
Как два алмаза на морщинах,
Горели правдой средь брады.
Что не под силу человеку, можно Сыну.
Он знал, это - лишь старт Его пути.
Его, Владыку мира, скоро примут,
Мессией нарекут, потом покинут.
И вот уж начались Его труды.
Он еле шел, и дерн колол босые ноги,
Лохмотья не скрывали от жары.
И то и дело пред глазами по дороге,
Он представлял прохладу синагоги,
И пальмы с фруктами, и озеро воды.
«Ну что, дружок, еще не надоело,
В спасителя босого здесь играть?
Похоже, ты немного ослабелый,
И мы как раз случайно подоспели,
Чтоб руку помощи тебе подать»!
И вдруг среди пустыни странно бледный,
Прекрасный, словно ангел во плоти,
Холеный и насмешливый, надменный.
Стал некто на Его пути.
И только черные шелка, летя по ветру,
На крылья смахивали из дали.
«Ну ладно, ладно, я ведь не с глумленьем.
Ты всемогущий, ну так к черту этот пост.
Вон камень, преврати в лаваш с вареньем,
Давай-ка прояви воображенье,
Присядь, обговорим Твое ученье.
Ведь этот фокус даже для бесенка прост».
Но Сын не видел этих искушений,
Ему что хлеб был, а что золота ларец.
Сказал, «Не хлебом буду жить до время,
А Словом, что мне скажет Мой Отец».
Немного разозлился главный демон,
Но тут же сочинил хитрее ход.
Поставил Сына на высокое строение,
На крышу храма, где внизу сновал народ.
«Ну что ж, коли и правда Ты Сын Божий,
Кидайся вниз, спасет тебя Отец».
Но Сын ответил тихо, но все стороже,
«Не в этом миссия Моя в Моем обете.
Отец спасет Меня и Духом мне поможет,
Чтоб я тебе помехой стал на этом свете,
Служил Ему, учил, ходил во свете».
«Ну, ладно, ладно, дело плохо вижу,
Упрям и тверд Ты, точно, как в Отца.
Последний шанс, дай я Тебя возвышу,
Ведь вижу, что Ты Бог, а не овца».
И Сатана поставил Сына в горы,
На ту, что чуть не достает небес.
И вдруг открыл Его святому взору.
Земное будущее, полное чудес.
Гулявших по Монмартру милых дам,
Америку и Оксфордский читальный зал.
И самолеты, корабли, и небоскребы
И запах кофе с булкой по утрам.
Иначе, все богатства мира показал.
«Это лишь часть того, что ты получишь,
Ты будешь царствовать во все века.
Довольно ты уже себя помучил,
Склонись мне в ноги и «пока»,
Тревогам, боли и страданьям,
Спасению душ чужих тебе людей,
Христианам этим своим странным,
И изменению истории всей.
Ты Царь, негоже умаляться,
И унижение терпеть.
Ты будешь, царствуя смеяться,
И треть моих тебе лишь будут петь».
«Оставь меня, пропащий ангел,
Ведь я не слаб и не один,
Я силу людям дам в Своих страданьях.
Я Его Сын и Бог мой господин.
Ты никогда не будешь вечен,
И твои веки сочтены.
Ведь Я, и вправду, буду изувечен,
Буду убит людьми, увековечен
И уничтожу царство тьмы».